На рубеже XVI-XVII вв. в Западной Монголии образовалось отдельное ханство, получившее название Джунгарское (Ойратское). Оказавшись на пересечении интересов России и
Цинского Китая, эта страна сыграла важную роль в международных отношениях в Центральной Азии того периода.
Находясь в неблагоприятном для себя окружении, Джунгария испытывала в то время большие экономические затруднения, отражавшиеся и на происходивших там внутриполитических процессах.
Постепенно гегемонию захватил род Чорос, выдвинувший из своих рядов хана Харахула. Ответом недовольных таким положением дел князей стала их откочевка из Джунгарии вместе со своими зависимыми аратами в первой трети XVII в.
Наиболее известными из этой группы стали калмыки, поселившиеся на территории России и принявших российское подданство.
Оставшиеся в Джунгарии монголы, которых после смерти в 1635 ᴦ. Хара-Хулы возглавил его сын Батур-Хунтайджи, были настроены антиманьчжурски и попытались объединить всех монголов на борьбу с ними. Эту дату считают временем образования Джунгарского ханства. Часть ойратов, недовольных созданием Джунгарии, откочевала на Волгу и в Кукунор, где возникли самостоятельные ойратские ханства.
Тем не менее, несмотря на антикитайские и антиманьчжурские настроения, главным направлением внешнеполитической активности ойратов стал Восточный Туркестан.
В 40-е гᴦ. XVII в. Джунгария начинает завоевание восточных районов Могулистана, начав с территорий Чалыша и Тур-фана. Далее они вторглись в Кирию, Аксу и Кашгар.
В 1652 ᴦ. Батур-Хунтайджи вел войны с тянынанскими киргизами и с казахами, сумев их оттеснить в другие районы.
Но после его смерти они вновь начинают воевать с ойратами и только к 1655 ᴦ. от них освободили восточную часть Семиречья. Можно говорить о том, что к этому времени возникла уже единая тюрко-монгольская общность, способная противостоять проникновению сюда Цинского Китая и видевшая в захвате этого региона перспективу для контроля за проходившем тут важным тяныпаньским участком Великого шелкового пути.
Часть местного ойратского населения начинает вести оседлый образ жизни, строить города.
Был написан свод законов ʼʼЦааджин бичикʼʼ, предприняты попытки создания особой ой-ратской письменности, что свидетельствует о еще большем отделении ойратов от других монгольских народностей, попавших к этому времени под контроль Цинов и их сближении с народами Восточного Туркестана.
ИСТОРИЯ ДЖУНГАРСКОГО ХАНСТВА
На территории северо-западной Монголии уже несколько тысячелетий существует сохранившийся до наших дней «биосферный уклад жизни», основанный на пастбищном скотоводстве. Все также по степи бродят отары овец и табуны лошадей, у подножий горных хребтов белеют юрты, куда-то спешат всадники как когда-то в легендарные для монголов времена Чингисхана.
По горным ущельям и широким межгорным равнинам Монгольского Алтая проходили скифы, хунну, многочисленные тюркские племена и монголы. На территории северо-западной Монголии и части современного Синьцзяна располагалось последнее независимое государство кочевников — Джунгарское или Ойратское ханство.
Современное население Монгольского Алтая — а это более десятка этнических групп — олеты, дербеты, торгоуты, захчины, халхасцы, урянхайцы, мянгады и другие ощущают себя потомками джунгар. Термином «джунгар» — «левая рука» монголы называли князей из рода Чорос, владения которых находились в долине реки Или на территории современного Синьцзян-уйгурского автономного района КНР. Могущественное Джунгарское (Ойратское) ханство сложилось в 30-е годы 17 века.
Чоросские князья подчинили своей власти всех кочевников северо-западной Монголии, часть Восточного Туркестана. Недовольные усилением дома Чорос около 60 тысяч торгоутских семейств во главе с князем Хо-Урлюком двинулись в путь и перекочевали в низовья Волги, положив начало калмыцкому этносу.
Властелином ойратского ханства стал правитель Чоросского княжества — Эрдени-Батур. В это время на территории Китая стремительно росло могущество маньчжурских племен. В 1644 году маньчжурские войны захватили Пекин и положили начало
господству в Китае новой иноземной Цинской династии, просуществовавшей до 1911 года.
Маньчжурские императоры уделяли подчинению кочевников огромное внимание. Вскоре под их власть попали Чахарское ханство, южно-монгольские князья и Халхаское ханство. Джунгария в то время воцарился внутренний мир, активно развивалась торговля, а в 1648 году буддийский лама Зая-Пандита изобрел новую ойратскую письменность.
После смерти Эрдени-Батур-хана новым правителем стал его сын Сенге. Он был убит во время междоусобной борьбы. Его брат Галдан, еще ребенком посвященный в ламы, жил в то время в Тибете. Узнав об убийстве брата, он с разрешения Далай-ламы снял с себя монашеский сан и, вернувшись на родину, расправился с убийцами брата. При Галдан-хане Джунгарское ханство достигло наибольшего могущества — походы в Кукунор и Ордос, захват Турфана и всего Восточного Туркестана.
В 1679 Далай-лама — наставник и покровитель Галдан-хана пожаловал ему титул «бошохту» — «благословенный». В 1688 году Галдан-хан во главе 30 тысяч воинов вступил в пределы Халхи.
Разбитые джунгарами халхаские князья бежали под защиту маньчжуров и просили о подданстве. Маньчжуры решили атаковать джунгар и были разбиты. Император маньчжур Кан-си отправил вторую более многочисленную армию, оснащенную артиллерией. Битва со второй маньчжурской армией не принесла победы ни тем, ни другим. Но уже в 1696 году в окрестностях современного Улан-Батора произошло сражение, решившее судьбу Галдан-хана.
Его войны были разбиты, но потери маньчжур были также очень велики. Хан джунгар ушел с отрядом воинов на запад. Маньчжуры организовали его поиски. Был взят в плен сын Галдан-хана, которого отправили в Пекин и возили в клетке по улицам города. Неизвестно, что стало с Галданом — по одним сведениям он принял яд, по другим — умер, заболев по дороге в Тибет.
Ханом стал племянник Галдан-хана, сын его брата Сенге, Цеван-Рабдан.
Император Кан-си отправил к нему послов с предложением объявить себя вассалом императора маньчжуров. В ответ на отказ снова вспыхнула война между джунгарами и маньчжурами. Джунгары ожесточенно сопротивлялись, не раз разбивая имперские войска и переходя в наступление. После смерти Цеван-Рабдана ханом ойратов стал его старший сын Галдан-Церен. Ненавидя маньчжур и желая освободить Халху от маньчжур, ойратский хан сам начал наступление.
В долине реки Кобдо, в горах Монгольского Алтая, недалеко от незадолго выстроенной маньчжурами крепости Джунгары разбили 20 тысячную имперскую армию командованием начальника гвардии Фурданя. Но в степях в глубине Халхаских степей Джунгары потерпели поражение и отступили. Обе стороны склонялись к миру, и соглашение было достигнуто. После этого ойратские войска отправились в поход на казахов, которые во время маньчжуро-ойратской войны совершали постоянные набеги на кочевья джунгар. Средний жуз казахов был разгромлен и бежал под стены Оренбурга.
После смерти Галдан-Церена в ханстве началась междоусобная борьба за ханский престол, приведшая в итоге к гибели ойратского государства. Часть джунгарских князей перешли на сторону маньчжуров, другие использовали как союзников воинов казахских султанов. Император маньчжуров Цянь-лун отправил в Джунгарию две колонны численностью более 100 тысяч человек, эта армия нигде не встретила сопротивления, не сделав ни одного выстрела.
Хан ойратов Даваци был захвачен в плен, будучи предан своим другом джунгарским князем Амурсаной, возглавившим авангард маньчжурской армии.
Император обещал Амурсане трон ойратского хана, когда тот увидел, что маньчжуры не собираются выполнять своих обещаний, изменил Цинской династии и восстал.
Обосновавшись на реке Или, в ставке ойратских ханов Амурсана был провозглашен своими сторонниками ханом. Огромная армия маньчжур двинулась в Джунгарию, уничтожая все на своем пути, проводилось методическое истребление ойратов, кочевники спасались, уходя в пределы российских границ.
Ойратский народ, численность которого насчитывала около 600 тысяч человек, был почти полностью истреблен, за исключением около 40 тысяч человек, бежавших в Россию. Небольшое число ойратских семейств сохранилось в Монгольском Алтае в районе Кобдо, современного центра Ховдского аймака МНР. Это и были предки современного населения северо-западной Монголии.
ДЖУНГАРСКОЕ (ОЙРАТСКОЕ) ХАНСТВО
Государство ойратов в Джунгарии (1635-1758) на части территории современного Северо-Западного Китая. Ставка джунгарских ханов находилась в Илийской долине. В 1757-1758 гг. Джунгарское ханство завоевано маньчжурской династией Цин. В результате завоевания почти все население ханства было уничтожено.
Основу племенного союза ойратов, сложившегося в конце XIV века, составляли западномонгольские родоплеменные объединения — чорос (джунгары), дэрбэт, хошоут и торгоут. Последние в 1627-1628 гг. отделились от остальных ойратов и перекочевали в низовья Волги, заселив степи современной Калмыкии.
Впервые упоминания о калмыках в русских летописях появляются в последней трети XVI века. Так, в одном из описаний Сибири сообщалось, что по берегам рек Тобола, Иртыша и Оби «жительства имеют мнози языцы: Тотаровя, Колмыки, Мугалы». «Калмаками» (русское — калмык) тюрки еще в конце XIV века называли своих монголоязычных соседей, живших к западу от Алтайских гор. Спустя два столетия это слово было заимствовано русскими и, немного видоизменившись, стало употребляться для обозначения населения, входившего в племенной союз ойратов.
В ХV-ХVI веках ойраты кочевали в Западной Монголии, на территории от западных склонов Хангайских гор на востоке до Черного Иртыша и озера Зайсан на западе. Длительное время они были зависимы от восточномонгольских ханов, однако в 1587 году им удалось разгромить в верховьях Иртыша восьмидесятитысячную армию халхасцев. Эта победа положила начало военно-политическому усилению ойратов.
В самом конце XVI века они добили остатки войск бежавшего от русских сибирского хана Кучума. Гибель Сибирского ханства позволила западным монголам продвинуть свои кочевья на север до верховий рек Ишима и Оми. По данным сибирских летописей, на рубеже XVI и XVII веков ойратские владения простирались до района современного города Омска.
В том же месте отмечен «край калмыцкой степи» и на более поздних картах С.У. Ремезова. Помимо Западной Монголии кочевья ойратов охватывали в начале XVII века обширные пространства на левобережье Иртыша, «занимая в среднем течении Иртыша степи его правого и левого берегов» примерно до широты современного Новосибирска.
Важную роль в племенном союзе к этому времени стал играть правитель Чоросского княжества Хара-Хула (в русских документах «Каракула», «Каракула-тайша»).
В ойратских исторических хрониках упоминание о чоросском князе Хара-Хуле встречается уже в рассказе о событиях 1587 года, когда западные монголы-ойраты подверглись нападению Алтын-хана, одного из восточномонгольских правителей. Тогда объединенное ойратское войско, в состав которого входили и шесть тысяч чоросов, смогло дать отпор нападавшим, выиграв сражение на берегу Иртыша.
Военное противоборство с ойратами, столь неудачно начатое первым Алтын-ханом (он погиб в той битве), продолжалось с переменным успехом и в XVII веке.
Известно, что в 1607 году дэрбэтские и хошоутские тайши обращались к русским властям в Сибири с просьбой «от Алтына-царя велети их оберегати, и ратных людей на него велети им давати, и город бы велети поставити на Оми реке от Тары 5 днищ, чтобы им тут кочевати было от Алтана-царя безстрашно». Вскоре после этого ойратам удалось одержать военную победу над Алтаю-ханом, однако в 1616 году русские послы свидетельствовали: » Емлют с колмаков китайской царь и Алтын-царь ясак по 200 верблюдов да по 1000 лошадей и овец на год со всякого тайши…
И колмацкие люди от них в страхованье».
Государство Алтын-ханов (Монгольское ханство) располагалось на территории современной Монгольской Республики, в северо-западном углу Халхи, между озерами Убса-Нур и Хубсугул. На западе оно граничило с ойратскими княжествами.
В конце ХVI-начале XVII веков Алтын-ханам удалось подчинить ряд мелких племенных групп и народностей Южной Сибири, обитавших близ северных границ их владений.
В результате Алтын-ханы первыми из восточномонгольских правителей стали соседствовать с Русским государством и вступили с ним в разносторонние отношения.
Весной 1617 года послы Алтын-хана были приняты в Москве русским царем Михаилом Федоровичем. Перед отправкой в обратный путь им была вручена «жалованная грамота», извещавшая Алтын-хана о принятии его в русское подданство и о посылке ему «царского жалованья…- 2 кубка золочены да братину, 2 портища сукна скорлату (багряно-красного цвета)
, саблю, 2 пищали, лук».
В ответном письме, направленном русскому царю в начале 1619 года, Алтын-хан просил обеспечить безопасность своим послам и торговцам. «И тому доброму делу помешку чинят меж нас калмыцкой Каракулы-тайша», — жаловался он царю, предлагая объединить силы для совместного похода «на тех воров на Каракулы-Тайшу н на его людей».
Чоросский князь Харя-Хула, о котором шла речь, кочевал в верховьях Иртыша. До 1619 года он не вступал в контакты с русскими властями. Силой оружия и средствами дипломатии Хара-Хула медленно, но неуклонно укреплял свое могущество, подчиняя правителей соседних ойратских владений. Постепенная концентрация власти в руках джунгарского князя позволила ему возглавить борьбу ойратов против государства Алтын-ханов.
Готовясь к войне, Хара-Хула стремился обезопасить свои тылы и так же, как Алтын-хан, пытался заручиться поддержкой русского царя, для чего впервые направил в 1619 году специальную миссию в Москву. Этому предшествовало военное столкновение русских с ойратами, прикочевавшими осенью 1618 года на правобережье Иртыша между рекой Омь и озером Чаны.
Тогда отряды, посланные воеводой города Тары, «многих колмацких людей… побили и улусы их погромили и полон многой поймали»
Посольства Хара-Хулы и Алтын-хана были одновременно отправлены сибирской администрацией в столицу, вместе проделали весь многомесячный путь и в один и тот же день (29 января 1620 года) поочередно побывали на приеме у русского царя.
Послы Хара-Хулы объявили Михаилу Федоровичу, что их повелитель и его родственники «со всеми своими улусы… шерть учинили (присягнули) , что быти нам под твоею царского величества высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступными.
И вам бы, великому государю, нас пожаловать, передавали просьбу Хара-Хулы послы, — держати под своею царскою высокою рукою… в повеленье и от недрузей наших во обороне и в защищенье».
В грамоте, врученной послам Алтын-хана в конце апреля 1620 года, царь Михаил Федорович дипломатично отклонил предложение о совместном военном походе против Хара-Хулы.
Алтын-хану сообщалось, что, «жалея тебя, Алтына-царя», из Москвы послано «царское повеление к сибирским воеводам… тебя и твоей земли от колматцкого Каракулы-тайши и от его людей оберегать». Спустя месяц получили ответ и послы чоросского князя: им была дана «жалованная грамота» о принятии Хара-Хулы в русское подданство.
«И мы, великий государь, тебя, Каракулу-тайша, и твоих улусных людей пожаловали, в нашу царскую милость и во оборону приняли, и в нашем царском жалованье и призренье держать вас хотим, и от недругов ваших сибирским воеводам нашим оберегать велели», говорилось в этом документе.
Послы новоиспеченных подданных русского царя еще не успели вернуться к своим враждующим правителям, а в «калмыцкой степи» в начале осени 1620 года уже полыхала новая война между ойратами и Алтын-ханом.
Летом 1621 года побывавшие в междуречье Оби и Иртыша русские разведчики сообщали, что там «кочуют черные колмаки: Талай-тайша, да Бабаган-тайша, да Мерген-тайша, да Шукур-тайша, да Саул-тайша и иные многие тайши со всеми своими улусы, потому что де задрали черные колмаки Каракул-тайша, да Мерген-Теменя-тайша Алтына-царя. И Алтын де царь их побил и идет де на черных калмаков войною, и те де тайши потаму кочюют меж Оби и Иртыша…» Имена ойратских предводителей, искаженные в русском документе, вероятно, обозначали главу дэрбэтов Далай-тайшу, Мерген-Тэмэнэ-тайшу, сына Хара-Хулы чоросского Чохур-тайшу и, возможно, хошоутского Баба-хана.
В первой четверти XVII века ойраты (телеуты) мигрировали на юг, в пределы Алтайского края. Умер Хара-Хула около 1635 года, незадолго до образования западными монголами-ойратами своего собственного государства — Джунгарского ханства.
Во второй половине XVII в. взаимоотношения России и Джунгарского ханства были по большей части враждебными. Джунгарское ханство препятствовало развитию непосредственных торговых и дипломатических отношений России и Китая, блокируя наиболее прямые пути и вынуждая русские экспедиции использовать для связей более северные и восточные маршруты (См.
Избрант Идес. Главы из «Записок о русском посольстве в Китай (1692-1695)»).
Позднее обширные территориальные претензии ойратских ханов в Сибири, бесконечные споры по поводу права сбора дани с коренных народов Сибири, стремление джунгар воспрепятствовать присоединению народов Сибири к России, возникновение на этой почве вооруженных столкновений — вот что побуждало правительство и местные власти противодействовать укреплению позиций ойратов в Казахстане и Южной Сибири, заставлял их делать все возможное, чтобы не дать Джунгарскому ханству усилиться за счет поглощения соседних народов, прежде всего не допустить джунгаро-казахского сближения.
В XVIII в. в своей политике по отношению к Джунгарии русское правительство исходило прежде всего из интересов обеспечения защиты Сибири, ее населения и богатств. В идеале ставилась задача любыми способами побудить правителей Джунгарии признать российское подданство.
В худшем случае необходимо было добиваться «доброго соседства». Во внешней политике России в Центральной Азии в рассматриваемый период взаимоотношения с Джунгарией занимали ведущее место. Государство ойратов рассматривалось как противовес Цинской империи, как заслон на пути ее агрессивных устремлений в этом регионе Азии.
Именно поэтому все попытки цинской дипломатии склонить царское правительство к союзу против джунгар, уговорить двинуть против ойратов калмыцкие войска потерпели неудачу.
Политика владетелей Джунгарского ханства по отношению к России в значительной степени определялась характером и состоянием отношений западных монголов с маньчжурской империей Цин: в период военных поражений правители Джунгарии стремились заручиться военной поддержкой со стороны русского правительства и даже поднимали, как это было в 1720 г., вопрос о российском подданстве.
Однако, как только угроза разгрома и вообще военное давление со стороны Китая ослабевало, русско-джунгарские противоречия вновь обострялись.
В треугольнике — Китай — Россия — Джунгария положение российской стороны было наиболее предпочтительным.
Цинская империя и Джунгарское ханство искали союза с Россией, однако последняя не извлекла из этого существенных выгод.
Воспользовавшись междоусобицами среди ойратских князей, Цинская империя в 157-1758 гг. буквально стерла с лица земли Джунгарское ханство и его население. Неверная оценка ситуации и слабость военных сил в Сибири определили политику невмешательства России в происходящие события, позволили Цинам беспрепятственно расправиться со своим доселе могучим противником.
Лишь несколько десятков тысяч ойратов и алтайцев спаслись под защитой русских крепостей.
После завоевания империей Цин Джунгарского и Яркендского ханств в 1757 г. границы китайского государства подступили к территориям современного Казахстана. В это же время Центральная Азия стала зоной интересов Российской империи. В первой половине XVIII в. состав Российской империи вошли Малый и Средний Жуз.
После завершения присоединения восточных казахских земель (Большой Жуз) к России (1822-1882 гг.) встал вопрос о взаимных границах Российской и Цинской империй.
В эпоху правления династии Цин были подписаны три главных документа, относящихся к российско-китайской границе: Пекинский дополнительный договор от 2 ноября 1860 г., Чугучакский протокол от 25 октября 1864 г.
и Санкт-Петербургский договор от 12 февраля 1881 г. Первый из них наметил лишь общее направление границы, а второй определял прохождение границы по основным общеизвестным географическим ориентирам. В 1881 г. Россия возвратила Китаю Илийский край, в связи с чем требовалось уточнить границу от Джунгарских Ворот до территории Киргизии, а также в районе озера Зайсан.
В дополнение к этим основополагающим документам представителями синьцзянских провинциальных властей, с одной стороны, и Омской и Верненской администрации — с другой, были составлены и подписаны Хабарасуский протокол 1870 г., Бараталинский протокол от 16 октября 1882 г., Майкапчагайский протокол от 31 июля 1883 г., Алкабекский протокол от 23 августа 1883 г., Тарбагатайский (Чугучакский) протокол от 21 сентября 1883 г.
Таким образом, линия границы была юридически оформлена в полном объеме.
Во взаимоотношениях Русского государства и Джунгарского ханства вопрос о сюзеренитете над коренными народами Южной и Западной Сибири, в том числе, о праве сбора ясака с северных алтайцев, был едва ли не самым острым. Он возник уже в первой половине XVII в. и не сходил с повестки переговоров между двумя государствами вплоть до гибели Джунгарии. Постоянные конфликты порождали вопрос о подданстве племен и народов, обитавших в пограничной зоне, о том, кто является их сюзереном, кто обладает правом собирать с них ясак.
Недостаток военных сил России в Сибири, занятость русского двора европейскими делами, нежелание обострять отношения с могущественным государством Центральной Азии, противодействовавшим агрессивным устремлениям маньчжурской династии Цин были причинами того, что ряд тюркских племен Сибири, в том числе значительная часть северных алтайцев, давно признавших подданство Русского государства, оказались вынуждены платить дань и ойратам.
Автором идеи о кондоминиуме (двойном подданстве) северных алтайцев, барабинцев и енисейских кыргызов являлся основатель Джунгарского ханства Батур-хунтайджи, впервые высказавший ее в 1640 г. представителю тобольского воеводы Меньшому-Ремезову. Однако, если в период правления Батур-хунтайджи все спорные вопросы во взаимоотношениях с Русским государством решались, как правило, мирным путем, то позже, после прихода в 1662 г. к власти Сенге, обстановка на Алтае резко осложнилась. Особенно это проявилось после того, как в 1667 г. джунгарские войска разгромили хотогойтского Алтын-Хана Лозона (Лубсана).
Джунгарские отряды начали не только нападать на представителей коренного населения Сибири, но и осаждать Красноярск, угрожать Кузнецку и Томску, требуя, в частности, выдачи бежавших под их защиту отдельных групп телеутов (выезжих). Не улучшились русско-джунгарские отношения и после гибели Сенге, и захвата верховной власти его братом Галданом в 1670 г. Прибывшие в Кузнецк послы нового хана заявили местным властям, что "прежде того отцу Кегеневу и брату Сенге и ему Кегеню подгородные кузнецкие люди, абинские служилые татары и выезжие белые калмыки и тюлиберские и боянские ясачные татары давали ясак, а ныне ему многие годы ясаку не дают и чтоб выезжих белых калмыков выдал на прежнее житье, а с ясачных людей дать ясак, грозя ежели того учинено не будет, приходить под Кузнецкой войною и уезды разорять". Однако, осложнившаяся внешнеполитическая обстановка и, прежде всего, война с Халхой (1688-1690 гг.), а затем и с Цинской империей заставила Галдана искать помощи со стороны Русского государства и умерить свои притязания в Южной Сибири. Его племянник Цэван-Рабдан, захвативший в начале 90-х гг. власть в Джунгарии, вскоре после гибели Галдана укрепил свои позиции в ханстве и возобновил прежние претензии. В годы его правления русско-джунгарские отношения крайне обострились, на Алтае начались вооруженные столкновения. В 1710 г. ойратские войска, возглавляемые зайсаном Духаром, сожгли построенную год назад при слиянии Бии и Катуни Бикатунскую крепость, разорили более 10 деревень, подступали к Кузнецку.
В июне 1713 г. сибирский губернатор М.П. Гагарин направил в Джунгарию тарского казачьего голову Ивана Чередова. В листе, адресованном хунтайджи Цэван-Рабдану, губернатор потребовал возвращения захваченных на Алтае пленных, имущества, а также просил, "чтоб на калмык, которые российский город, бывшей меж Бией и Катуней рек, разорили дать оборон". Цэван-Рабдан категорически отказался принять представителя сибирского губернатора, запретил снабжать его продовольствием и предоставлять кров. Переговоры, не принесшие никакого результата, И. Чередов вел с чиновниками хунтайджи. Прибывшие вместе с И. Передовым в Тобольск ойратские послы вручили М.П. Гагарину ответный лист правительства Джунгарии, в котором перечислялись "обиды", нанесенные ойратам русскими властями Сибири. В конце послания содержалась прямая угроза - "города Томск, Красноярск, Кузнецкой на их (ойратских. - Авт.) землях построены, долой буде снесены не будут, то их, яко на своей земле (хунтайджи) пошлет взять".
Еще более русско-джунгарские отношения обострились в 1715 - 1716 гг. после появления в верховьях Иртыша военного отряда подполковника И.Д. Бухгольца, отправленного Петром I по предложению М.П. Гагарина в Восточный Туркестан на поиски "песошного золота". Как известно, русский отряд был осажден джунгарскими войсками в новопостроенной Ямышевской крепости и вынужден был после длительной обороны, в условиях голода и эпидемии, срыть крепость и весной 1716 г. возвратиться обратно. Попытка русского правительства, не располагавшего достаточными сведениями о географическом и политическом положении Восточного Туркестана, в частности, Яркенда, пройти через территорию Джунгарского ханства привела к резкому обострению русско-ойратских отношений и к усилению напряженности в приграничной полосе, в том числе на Алтае. В том же 1716 г. кузнецкие власти сообщили правительству, что ойратские войска "многие деревни пожгли".
Напряжение стало спадать лишь после начала в 1717 г. новой джунгаро-цинской войны, когда Джунгария оказалась на грани поражения. В такой обстановке Цэван-Рабдан был вынужден направить в Петербург посольство во главе с Борокурганом с просьбой к Петру I принять его в подданство России на тех же условиях, что и волжских калмыков, и построить в верховьях Иртыша крепость. Русское правительство откликнулось на эту просьбу и направило в Джунгарию для приведения к присяге Цэван-Рабдана капитана Ивана Унковского. Однако, в 1722 г., когда И. Унковский прибыл в Джунгарию, обстановка резко изменилась. Цэван-Рабдан заявил русскому послу: "Было де его наперед сего прошение, чтобы городы построить для того, что китайцы на улусы его чинили нападения, а ныне де старый китайский хан умер (император Канси умер в декабре 1722 г.), а на его место его сын вступил (девиз правления Юнчжэн, 1723-1735 гг.), который прислал к нему (Цэван-Рабдану. - Авт.) послов своих, чтоб жить по-прежнему в дружбе... для чего ныне инороднему , контайши, ненадобны". Правитель Джунгарии заявил русскому послу о намерении возобновить сбор албана с северных алтайцев. Вскоре ойротские и телеутские отряды вновь появились в Кузнецком уезде.
К середине 20-х гг. XVIII в., как это видно из ведомости, присланной чрезвычайному и полномочному послу С.Л. Владиславичу-Рагузинскому, направлявшемуся на переговоры в Китай, джунгары собирали дань "с Кондомских, с Етиберской, с Каргинской, с Щелкалской, с Кергешской, с Комляжской, с Кузенской, да Мраских з Бежбоякова, с Ендаева, с Елейской, з Ближней Карги, с Кузетеевой, с Кызыл-Карги, с Кавинской, с Коинской и з Шерской, да с подгородной Таугапской волостей. И оные де иноземцы им, контайшиным калмыкам, на контайшу албана дают по вся годы после ясака Российской империи". Джунгары брали дань не только с перечисленных, в основном шорских, но и с Барсоятской волости. По данным 1730 г. в двоеданческих волостях числились уже Баштинская, Карачерская, Забийская шорские волости.
Северные алтайцы платили ойратам дань шкурами ценных пушных зверей, изделиями из железа. По сведениям воеводской канцелярии г. Кузнецка 1752 г. из трех шорских родов (Каргинского, Елейского и Тазашского) 21 человек считался двоеданцем. Размер дани в денежном выражении равнялся 23 руб. 52 коп в год. В натуральном выражении это, примерно, одна шкурка соболя с человека в год. В Ковинском роде было 11 двоеданцев, плативших дань джунгарам соболями, белками, бобрами, красными кожами на сумму 12 руб. 32 коп. В Бельтирском роде значилось 24 двоеданца, сумма дани составляла 26 руб. 88 коп. Из двоеданцев Итиберской волости 49 человек платили джунгарам дань "разным зверем и железом делным: таганами и котлами".
Таким образом, из 13 волостей ойратам платили дань в сумме 492 руб. 70 коп, 470 чел. Для сравнения отметим, что местные кузнецкие власти с этих же волостей собирали ясак, как следует из окладных книг, с 1350 человек.
Положение северных алтайцев-двоеданцев было исключительно тяжелым. Джунгарские и телеутские сборщики дани, доносил в Москву томский воевода С. Вяземский, в двоеданческие волости "сами ездят и жен своих и детей, и братьев, и племянников, и людей своих посылали и государевых ясашных людей мучат, бьют и грабят, и всячески разоряют, да всякую мягкую рухлядь и платья, зипуны и шубы, и котлы, и топоры сильно отнимают и лошадей отгоняют". По преданиям алтайцев, сборщики дани (даруги) "носили в правом ухе в виде серьги особый знак - маленький посеребренный таганчик, служивший эмблемой албана, собираемого с алтайцев железными котлами и таганами". С неплательщиками албана расправлялись самым жестоким образом. Телеутский князь Байгорок, собиравший по приказу Цэван-Рабдана албан, старшину Чеоктона "поймал, у живого глаза велел выколоть и ременья из спины вырезали и повесили на дерево". Вина последнего состояла в отказе от уплаты дани.
В годы военных неудач, вспышек междоусобиц в самой Джунгарии ойратские правители, стремясь возместить понесенные потери, ужесточали фискальную политику на Алтае. Так было, например, после смерти Галдан-Цэрена в 1745 г. В 1752 г. жители Верхнеку-мандинской волости Акучай Истегешев и Акачак сообщали русским властям, что прибывший из Джунгарии сборщик албана Дюрен, собрав по два-три соболя с каждого человека, потребовал заплатить ему по шесть шкурок соболя. "И оной де Дюрен, - пожаловались посланцы, - уже с них, у кого ежели соболей нет, забирает и лошадьми и в неоплате де того алману бьет немилостиво".
Сбор дани с северных алтайцев-двоеданцев ойратские и телеутские феодалы превратили в одно из средств личного обогащения. Население Кондомских волостей неоднократно жаловались властям Красноярска и Кузнецка на самоуправство и грабежи джунгарских и телеутских князей. Так, присланный хунтайджи Галдан-Цереном Кутук Кытакулов в 1742 г. "сверх ясаку на себя собирал сильно десять соболей... да взял де с собою в подводы восемь лошадей и не возвратил, а подводчиков отпустил пеших, також де многих белтир мучил и всякими нападками и вязал иных к юрте спиной назад и к полу де арканом и брал по соболю и коньми". Сменивший его в 1743 -1744 гг. Мамут Кытакулов "взял же с оных татар в два года 22 коня, которых де и угнал с собою, да сверх ясаку взял с них 20 соболей, також де и кроме того своими нападками брал по коню и мучил всякими муками» (Потанин, 1875).
Непосильные поборы и издевательства со стороны джунгар нередко побуждали двоеданцев оставлять свои исконные места и скрываться в отдаленных труднодоступных районах. Джунгарский сборщик албана Чюхай Часманов в 1752 г. жаловался русским властям, что "Мраской волости башлык Ебога с своей волости албану за семь лет не отдавал и бегает от них со своей волостью. Капской волости башлык Копышак не отдавал за нынешний 752 год за 30 голов и от того платежа бежал",
Царское правительство и местные сибирские власти принимали меры, чтобы оградить коренное население Сибири от домогательств джунгарских феодалов и вассалов. Практически, всем послам и посланцам, направляющимся из столицы и из сибирских городов в Джунгарию, вменялось в обязанность добиваться от ойратских владельцев прекращения грабежей, возвращения имущества и пленных.
Сибирские воеводы, получив сведения о появлении джунгарских или телеутских сборщиков дани в жилищах северных алтайцев, нередко высылали военные отряды, которые силой выдворяли джунгар, отбирали и возвращали населению имущество и скот. Насколько острым и сложным был вопрос о сюзеренитете над пограничными между Джунгарией и Русским государством коренными народами Сибири, свидетельствуют, например, переговоры русского посла Л. Угрюмова с джунгарским правителем Галдан-Цэреном и его советниками. Вкратце история отправления этого посольства такова. В 1730 г. в Москву прибыло очередное посольство из Джунгарии. Во время переговоров ойратские послы заявили, что Галдан-Цэрен желает наконец "о ссорах и претензиях как с российской, так и с его стороны произошедших согласится и для того просил о присылке к нему из России знатной персоны, с которым обещает во всех претензиях исследование и розвод учинить". Предложение это было охотно принято и вместе с ойратским посольством в ставку хунтайджи был отправлен майор Л. Д. Угрюмов.
В инструкции Сибирской губернской канцелярии, врученной Л.Д. Угрюмову в Тобольске, по вопросу о двоеданцах говорилось следующее: "Когда зенгорский владелец Галдан-Чирин или знатные ево калмыцкие начальники будут иметь претензию о волостях, о которых оной Галдан-Чирин претендовал с посланном своим, якобы ево владения, и на то ему, посланнику Угрнмову, представлять, что оные волости и теленгоуты и урянхайцы издревле поданные Российской империи ясашные, а не их Калмыцкого владения, и ясак и с тех волостей в казну нашего и. в. беретца по окладным книгам издавна с прошедшаго 1622 году, а в Калмыцком владении никогда не бывали".
Угримову велено было потребовать, чтобы с волостей "Кузнецкого ведомства - с Командинской, Тагап-ской, с Комлешской, с Тергешевской, с Кузеневской, с Юской (Южской), с Елейской и с протчих ясачных волостей и теленгутов и с урянхайцев... с тех бы волостей оного алману (Галдан-Цэрен) брать не велел и в том зборе калмыком своим запретил".
Уже во время одной из первых встреч Галдан-Цэрен выступил с большими претензиями в адрес царского правительства и местной сибирской администрации. Джунгарский хан, в частности, заявил, что с "городов Тары, Томска, Кузнецка и Красноярска в разных городах лет за 9 и болше воспрещено ему, зенгорскому владелцу, с подданных ево тамо живущих народов брать ясак: с киргиских, уранхаев и бирюсов со 138 волостей...". Во время последующих заседании чиновники Галдан-Цэрена неоднократно заявляли Л.Д. Угримову, что воеводы в сибирских городах чинят препятствия ойратам в сборе дани незаконно. В ответ на эти и им подобные претензии и домогательства русский посол в соответствии с инструкцией заявлял: "Оныя народы издревле пребывают в подданстве российском и ясак платят в Россию с построения тех городов болши 100 лет, в которых и впредь никому вступатца не надлежит... А о двоеданцах, которые платят ясак в обе стороны, им брать запрещения не бывало".
Длительные и сложные переговоры с бесконечными взаимными претензиями и упреками положительных результатов, по существу, не принесли. Более того, почти сразу же после их завершения в кочевьях южных, а затем и в жилищах северных алтайцев появились ойратские сборщики дани, угрожавшие русским войной, в связи с чем в 1735 г. правительство направило в Сибирскую губернию указ, в котором говорилось, что "...для удержания зенгорского владелца от противных поступков впредь до совершенного с ним розводу в границах барабинских и кузнецких волостей, с которых берется в российскую сторону ясак, а на него зенгорского владелца алман, в том зборе алмана ему запрещения не чинить". Тогда же Галдан-Цэрен потребовал от сибирских воевод разрешить его людям собирать дань с волостей, плативших какое-то время дань хану Галдану. Речь шла об обложении данью населения, проживающего в бассейнах рек Кондомы, Мрассы и др. Изучив материалы, представленные Кузнецкой воеводской канцелярией, Коллегия иностранных дел рекомендовала Сенату воздержаться от подобного разрешения.
В 1742 г. в Петербург из Джунгарии прибыло посольство во главе с зайсаном Ламой-Даши, представившее канцлеру А.М. Черкасскому большой список волостей, с которых местные сибирские власти запрещали брать дань. В этом реестре назывались енисейские кыргызы, жители Барабы, северные алтайцы и многие другие.
Этот вопрос занял центральное место в личном послании Галдаи-Цэрена императрице Елизавете Петровне. "Из давних времен, - утверждал хунтайджи, - в нашу сторону давали дань теленгуты, бирюсы и уранхайцы, и другие некоторые, а ныне оным от вашей стороны нам дань давать запрещено, того ради прошу оным повелеть по-прежнему обыкновению надлежащую нам дань давать без удержания". Но и на этот раз требования остались без удовлетворения. Более того, в 1745 г. северным алтайцам-двоеданцам было строго запрещено платить джунгарам дань железом и железными изделиями (Потанин, 1866).
Таким образом, вплоть до последних дней существования Джунгарского ханства вопросы о сборе ясака, о принадлежности тех или иных земель и проживавших на них народов Западной и Южной Сибири были одними из самых сложных и острых, нередко являвшихся основой возникновения локальных конфликтов и напряженности в межгосударственных отношениях. Вопросы эти были сняты с повестки дня после разгрома Цинской империей Джунгарского ханства в середине 50-х гг. XVIII в.
(По материалам И.Я.Златкина)
Калмыки
Вскоре ногайским племенам междуречья Волги и Урала пришлось делать выбор уже в спешном порядке. Давление ойратов на казахские степи усиливалось, и в 1616 году одно из их племен, торгуты, прорвалось на запад и поселилось там, в низовьях Волги. Название «торгуты» было трансформировано в «калмыки». Эти пришельцы покончили с лавированием Большой ногайской орды между русскими и Казахским ханством. Она перестала существовать. Одна часть ее племен переселилась на побережье Волги и присоединилась там к Малой ногайской орде. Другая - окончательно вошла в состав Казахского ханства в форме одного из его автономных образований под названием Младший жуз. Теперь казахскому государству приходилось иметь дело с ойратами и на востоке, и на западе. Калмыки номинально находились под властью русских и, опираясь на них, боролись с казахами. Однако вскоре русские сами стали селиться в междуречье Волги и Урала. Почва стала уходить у калмыков из-под ног. В этих условиях одна их часть была вынуждена, как и вытесненные ими самими ногайцы, перебраться на правобережье Волги. Другая часть предприняла попытку вернуться через страну казахов на прежние земли, оказавшиеся к тому времени под властью Китая. Переход, начавшийся в 1770 или 1771 году, был ужасен. Только половина пустившихся в путь добралась до цели и поселилась в Илийской долине.
В течение полутора веков отсутствия торгутов их ойратские собратья переживали полную событий историю. Одно из племен, джунгары, выросло под руководством своего вождя Галдана (1676-1697 гг.) в могущественное государство и стало наносить казахам такие сокрушительные удары, что оказалась под вопросом дальнейшая судьба как Казахского ханства, так и его народа. В 1710 году было созвано собрание представителей казахских жузов в Каракумах. Есть свидетельства, что на этом сходе звучали предложения уйти на запад, за Волгу. То есть даже спустя полтора века после перекрытия пути через Волгу русскими сознание кочевников Восточного Дешт-и-Кипчака продолжало считать возможным, как и сотни лет назад, такой исход. Как устойчивы стереотипы!
Более века длилась ожесточенная борьба между казахами и джунгарами за жизненное пространство. Это была схватка за право выжить. Она выработала в казахах монолитное единство духа и сознания. Иначе и не могло быть. Иначе проигрыш был бы неизбежен…
Между тем Китай продолжал наступать на северо-запад. Джугары, так и не сумевшие одолеть казахов, оказались в критическом положении. В 1757 году войска китайского императора разбили в пух и прах армию джунгарского правителя Амурзаны и покончили с последним из монгольских независимых государств.
Эта победа позволила правителю Поднебесной империи включить в состав своей державы Восточный Туркестан и Джунгарию и учредить в 1760 году особую военно-административную единицу - имперское наместничество Синьцзян, что в переводе с китайского означает «новая территория» или «новые рубежи».
Так в целом определились контуры Казахстана, или «земли казахов». Дальнейшая история Казахстана описана в литературе подробно, поэтому останавливаться на ней не будем. Просто отметим некоторые примечательные моменты. В пору постепенного вхождения Казахстана в состав России коренное население имело дело в первую очередь с казаками. Этот громадный степной район осваивался и контролировался в основном силами пяти российских казачеств - Астраханского, Уральского, Оренбургского, Сибирского и Семиреченского. Казаки зачастую совершали разорительные набеги на аулы кочевников при поощрении царской администрации. Особенно отличалось в этом плане Уральское войско. Если коренное население предпринимало попытки организовать самозащиту, власти тут же снаряжали карательные экспедиции для усмирения «бунтарей». Короче, теперь русские казаки действовали против кочевников так же, как те в свое время - в отношении Киевской Руси.
Но контакты между разными народами - это не только войны или притеснение одних другими. Даже в том случае, если при этом одна сторона считается победителями, а другая - побежденными, это еще и взаимообогащение культур, обретение новых возможностей для их самовыражения.
О том, чему казахов научили до революции русские, написано немало. А вот что они сами брали у кочевников, живя рядом с ними? В частности, в области духовной жизни? Думаю, что тут тоже есть, о чем сказать. К примеру, А. Букейханов пишет, что один старый «сибирский казак», провожая сына на русско-японскую войну, напутствовал его так: «Налетай на врага с кличем «Аблай!».
Изюминка тут заключается в том, что клич «Аблай!» - символ единства казахов в период борьбы с джунгарами. Видимо, вера казахов в дух своего легендарного предка оказалась столь сильной, что она со временем была перенята отчасти соседствующими русскими…
Почему сегодняшние калмыки совсем не похожи на исторических европеоидных калмыков, которые в 17 веке заселили земли Южной России? На это есть очевидный, для историков и этнографов ответ, но к сожалению мало доступный широкому кругу образованных граждан. Все дело в политике Санкт-Петербурга, того времени. После ликвидации автономной Волжской Орды, в конце 18 века, большая часть ее населения крестились и стали называть себя русскими, по новой русской вере. Но, так как примерно 1% населения (100 тыс.чел.) бывшей Волжской Орды (Калмыцкого Ханства) находились в личной зависимости от влиятельных атаманов и их семей, то Высочайшим указом, это население было оставлено в той же зависимости. Атаманам и родовитой казачьей верхушке оставили их привилегии - раздали дворянские и княжеские титулы, а так же оставили им бывшее лично зависимое население. В основном это были пастухи, принадлежащие к монголоидной расе, которых атаманская верхушка нанимала не из числа своих соплеменников, а из числа жителей Китая, для выпаса своих огромных табунов и ухода за бесчисленными стадами скота. Эта традиция соблюдалась со времен Стального Императора (Чингисхана), так как использовать своих казаков или членов их семей, для хозяйственной работы, было запрещено Уставом. По этой причине, Китай всегда был традиционным поставщиком работников обслуживающих хозяйственные интересы правящей элиты Орды. После Революции хозяева и владельцы были упразднены, а имя "калмыки" так и осталось за сегодняшним малым этносом России. Так же, в народной памяти, современные калмыки сохранили имена своих князей, и даже наименования воинских подразделений, к которым, когда-то, относились их князья. Сохранился язык и религия буддизма, которые в 18 веке играли роль связующего стержня Волжской Орды.
Дмитрий Верхотуров
Среди современных казахов есть потомки воинов, стоявших по обе стороны в длинной череде казахо-джунгарских войн. Но крушение Джунгарского ханства смешало их в один народ. Перешедшие на сторону казахов оказались в заметно лучшем положении, чем основная масса населения Джунгарии, погибшая в борьбе с цинскими войсками.
В казахской исторической памяти с войной с джунгарами связано очень многое. В числе событий, память о которых тщательно сохраняется, находится одна из крупнейших побед над джунгарами в местности Кара-Сиыр на берегу реки Буланты в 1728 году, после битвы названной Калмак-Крылган. Сохраняется память о внезапном нападении джунгар и разгроме ряда казахских родов — год великого бедствия – Актабан-Шубырынды, 1723 год.
Сюжеты и герои войны с джунгарами становились персонажами эпоса, сказаний и песен. В советское время историю джунгаро-казахских войн изучали преимущественно по письменным источникам: русским, китайским, монгольским, не уделяя внимания богатому пласту казахских сказаний. В независимом Казахстане уже появились исследования, привлекающие этот материал, но его изучение только начинается.
Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что эта война составляет одну из важных основ казахской исторической памяти.
Правда, в связи с казахо-джунгарскими войнами обозначилась тенденция к тому, чтобы опрокинуть реалии более чем двухвековой давности на современность, и использовать эту давно прошедшую войну в качестве идеологического обоснования ненависти к монголам, калмыкам, а также народам, которые были вассалами Джунгарии и воевали на ее стороне.
Иногда война с джунгарами подается как непримиримое столкновение казахов и ойратов, буквально битва насмерть. Разумеется, такие моменты в длинной череде казахо-джунгарских войн бывали во множестве и не раз противостояние доходило до пика взаимного ожесточения. Это ожесточение также часто пытаются опрокинуть на современность и использовать в политических целях.
Сама мысль о том, чтобы постоянно ворошить ненависть войны, закончившейся два с половиной века назад, выглядит более чем странной. Это можно было бы как-то понять, если бы казахи проиграли войну с джунгарами и пытались, условно говоря, «перевоевать» ее ради укрепления национального самосознания. Но на деле, как всем прекрасно известно, все было наоборот: казахи войну с джунгарами выиграли, Джунгария рухнула и исчезла с политической карты Центральной Азии.
Все точки над «ё» давно расставлены: Джунгарии – нет, а Казахстан существует. Казалось бы, что тут еще можно сказать?
Конечно, пусть каждый верит, во что хочет. Но есть упрямые факты. Казахи и ойраты иногда воевали вместе, в одном строю. Джунгары и их бывшие вассалы во множестве попадали в плен в казахам, пополняли ряды толенгутов, в дальнейшем полностью растворившись среди победителей.
Примеры объединения казахов и части ойратов стоит начать с истории, как казахский хан Аблай косвенно участвовал в дворцовых переворотах в Джунгарии, поддерживая одну из противоборствующих сторон.
В начале 50-х годов XVIII века Джунгария ослабла под ударами с двух сторон, с запада от казахов, с востока – от империи Цин. Некогда сильное и грозное государство определенно покатилось к закату. В самой Джунгарии шла ожесточенная борьба между группировками знати, стремящимися захватить ханский престол. В 1749 году Лама-Доржи организовал заговор против Аджа-хана, который увенчался успехом. Аджа-хан был убит, а Лама-Доржи занял джунгарский престол. Это стало сигналом для других группировок, котрые включились в борьбу против узурпатора. В том же году возник заговор знати с целью возвести на трон Цэвэндама, однако он провалился и претендент был вскоре казнен.
Лама-Доржи проявил себя весьма подозрительным и жестоким человеком, не желавшим давать противникам шансов на успех. Угроза расправы нависла над всеми остальными представителями джунгарской знати, имевшими права на ханский титул. Племянник джунгарского хана Галдан-Цэрена (умершего в 1745 году) – Давачи и хойтский князь Амурсана решили воспользоваться покровительством казахов и сбежали в 1751 году из Джунгарии к Аблай-хану. Судя по дальнейшей биографии этих людей, замысел побега был выдвинут Амурсаной, который потом еще неоднократно отличился «перелетами».
Аблай-хан принял джунгарских беглецов, поскольку покровительство им открывало широкие возможности для подчинения изрядно ослабевшего в длительных войнах давнего противника казахов. Давачи и Амурсане были выделены кочевья среди кочевий Среднего жуза.
С этого момента начинается активное участие казахского хана в джунгарских дворцовых переворотах. Лама-Доржи потребовал от Аблай-хана выдачи беглецов, на что был дан решительный отказ. В сентябре 1752 года Лама-Доржи собрал 30-ти тысячную армию и пошел в поход. Но джунгарский хан потерпел сокрушительное поражение от казахского войска, был вынужден отступить обратно в Джунгарию, при этом отказавшись от предложения мира со стороны Аблай-хана.
Зимой 1752 года Давачи и Амурсана предложили Аблаю дерзкий план устранения хана-узурпатора. После разгрома у него начались очень серьезные проблемы. Когда Лама-Доржи был в походе, в Джунгарии состоялся очередной дворцовый переворот, в ходе которого ханом объявил себя дербетский князь Иэмхэжаргал. Он сумел подчинить себе большую часть джунгарских улусов. Разбитый казахами Лама-Доржи не смог выдворить соперника, и жил в почти не охраняемой ставке, на которую можно было напасть небольшим отрядом. Аблай поддержал этот план, выделив им 500 отборных батыров. Еще 150 воинов Давачи и Амурсана смогли тайно набрать в ойратских кочевьях по Или среди противников Лама-Доржи .
В самом начале января 1753 года, казахско-ойратский отряд совершил рейд по Джунгарии и успешно напал на ставку джунгарского хана. Лама-Доржи был захвачен в плен и 12 января 1753 года казнен. Давачи был провозглашен джунгарским ханом.
Давачи удалось расправиться с другими претендентами на джунгарский престол и на короткое время стать полноправным ханом. Однако, интересы бвыших союзников: Давачи и Амурсаны, разошлись. Амурсана не получил той власти, на которую рассчитывал, а Аблай-хан стал поддерживать Давачи, как относительно законного хана Джунгарии.
Тем временем, Цинская империя приготовилась к окончательному сокрушению Джунгарии. В начале 1754 года была объявлена мобилизация, в ходе которой было собрано 150 тысяч лошадей для похода, собрана огромная казна в 3 млн. лян серебра для обеспечения боевых действий. Ударный отряд цинов составили: 10 тысяч воинов из Халха-Монголии, 20 тысяч воинов из Южной Монголии, 10 тысяч знаменных маньчжурских войск, а также 10 тысяч китайских солдат, которые в основном оставлялись в гарнизонах и охраняли обозы с продовольствием.
Было очень тщательно проведено планирование нападения. Были учтены особенности дорог в Джунгарию, были подсчитаны запасы воды вдоль маршрутов, созданы магазины с продовольствием. Армия разделилась на две группировки, и двумя маршрутами двинулась в Джунгарию. Император Хун Ли считал, что силы Давачи истощились и настало время его разбить.
Амурсана, оценив расстановку сил, в августе 1754 года с 4 тысячами своих сторонников переметнулся на сторону цинского императора, получив от него титул цин-вана. По всей видимости, это был человек авантюрного склада характера, стремившийся к власти любой ценой и не особо выбиравший средства.
Цинская армия сосредоточилась на границе Джунгарии. Весной 1755 года начался решающий поход, в ходе которого Джунгария была окончательно разгромлена. Это было полное и сокрушительное поражение джунгар. Уже к июлю 1755 года цинские войска вышли к Или.
Хан Давачи, потерпев полное поражение, с остатками своего войска бежал к границам казахских владений. Аблай-хан дал ему в подкрепление 3 тысячи воинов. Давачи намеревался отбить Кашгарию, но ничего сделать не успел. Передовой отряд цинских войск под командованием Амурсаны, в мае 1755 года настиг хана в его ставке на реке Текес, одном из притоков Или. Давачи бежал, не приняв боя, но 8 июля 1755 года попал в плен. Это был конец Джунгарского ханства, которое 19 июля 1755 года было официально присоединено к Цинской империи. Впрочем, Амурсана недолго был на цинской службе. Вскоре после крушения Джунгарии он поднял мятеж, но достичь успеха не смог.
Разгромленные джунгары частью попали под власть цинского императора, часть из них бежала в Россию, и позднее получила разрешение пройти до Волги, а некоторая часть бежала в казахские степи и осела среди казахов. Ойратские воины участвовали на стороне казахов в быстротечной казахо-цинской войне 1756-1757 годов, когда Аблай-хан два раза разгромил цинские войска: у горы Калмак-Толагай в Семиречье, а затем на реке Аягуз. После этих поражений, империя Цин заключила мир с казахским ханом.
В истории пополнения казахских родов ойратами большую роль сыграл Шанды-Жорык, или «Пыльный поход».
В январе 1771 года ойраты-торгоуты приняли решение откочевать с низовий Волги обратно в Джунгарию. 30909 семей по русским данным, около 170-180 тысяч человек, двинулись в путь. Это переселение русские историки вслед за документами той эпохи называли «торгоутским побегом». После переправы по замерзшей Волге, ойраты рассчитывали пройти через степи Младшего и Среднего жузов, выйти к Балхашу и от него через Семиречье пробиться в Джунгарию.
Однако вскоре ойраты потерпели поражение от хана Младшего жуза Нурали, который захватил множество женщин и детей в плен, и потребовал от остальных возвращеия назад. Ойратские тайджи не подчинились его требованию и продолжали движение в обход кочевий Младшего жуза. Весной ойраты переправились через Тургай и почти без остановок прошли через степь Сары-Арка и остановились на реке Шошил у озера Балхаш.
По пути казахи постоянно нападали на ойратов, отбивая мелкие группы от основного потока, захватывали в плен отставших. Ойраты постоянно теряли людей, скот, имущество. Но при этом казахи не пытались навязать ойратам решающего сражения.
На стоянке у Балхаша ойраты были окружены войском Аблай-хана, собранным заранее для решающего удара по ойратам. После трехдневных переговоров, ойраты внезапно пошли в атаку и прорвали окружение, бросившись вдоль южного берега Балхаша в Джунгарию. Их преследование и получило название Шанды-Жорык.
Небольшая группа под командованием Тинжу-тайджи незаметно выскользнула из-под преследования и двинулась вдоль северного берега Балхаша, по наиболее тяжелому маршруту. Они смогли беспрепятственно пройти почти до самой Джунгарии и были перехвачены только на Или.
Итог этого «торгоутского побега» и Шанды-Жорык был таков. В Джунгарию смогли пробиться только около 20 тысяч ойратов, которые были приняты цинскими властями и поселены на прежних джунгарских кочевьях. Остальные ойраты либо погибли в пути, либо попали в плен в казахам. Конечно, сейчас уже невозможно подсчитать точное количество, но пленных ойратов могло быть до 100 тысяч человек.
Большая часть взятых во время Шанды-Жорык в плен ойратов стала рабами. Однако часть из них, в основном представленная воинами, заняла другую социальную нишу – стала толенгутами. Это были люди, перешедшие под покровительство султанов, преимущественно иноземцы. Султаны в то время набирали много толенгутов, к примеру, Аблай имел 5 тысяч толенгутских хозяйств, около 25-30 тысяч человек, часть из которых входила в состав его армии .
Подавляющее большинство толенгутов во второй половине XVIII века, очевидно, составляли ойраты. Однако, среди них были также бывшие вассалы джунгар, воевавшие на стороне Джунгарии против казахов. В их число входили – енисейские кыргызы, чьи княжества располагались в широкой степной долине Енисея, на территории современной Хакасии. В 1703 году джунгары заставили часть своих вассалов на Енисее покинуть свои традиционные владения и переселиться в Джунгарию. Из енисейских кыргызов туда ушли алтырский князь Тангут Батур-тайджи, езерский князь Шорло Мерген, алтысарский князь Агалан Кашка-тайджи, а также князь Корчун Иренаков, сын знаменитого алтысарского князя Иренака, который в 60-80-х годах XVII века держал в страхе русские волости по Томи и Енисею, неоднократно грабил округу Красноярского острога. Часть енисейских кыргызов в Джунгарии, после разгрома ханства, вернулось обратно на Енисей, некоторые остались на месте, а часть оказалась среди казахов. Очевидно, многие из них, вместе с ойратами, стали толенгутами казахских султанов.
Толенгутов было так много, что в XIX веке они образовали целую Толенгутскую волость на землях Среднего жуза. Среди казахов отмечались «киши кара калмак» — ойраты, и «ески кыргыз» — енисейские кыргызы, которые в XIX веке полностью ассимилировались среди казахов. Это вливание составило весьма значительную долю казахского населения, около 5%.
Ассимиляции сильно способствовало то, что многие рабы постепенно становились свободными скотоводами. Последующие уже при русской власти в XIX и начале ХХ века отмена привилегий знати, упадок кочевого хозяйства, теснота пастбищ и вынужденный переход к земледелию и отходничеству, привели к перемешиванию казахских родов. В этом процессе, разумеется, принимали активное участие и потомки ойратов, некогда захваченных в плен.
Среди современных казахов есть потомки воинов, стоявших по обе стороны в длинной череде казахо-джунгарских войн. Но крушение Джунгарского ханства смешало их в один народ. Перешедшие на сторону казахов оказались в заметно лучшем положении, чем основная масса населения Джунгарии, погибшая в борьбе с цинскими войсками. Казахские ойраты были в лучшем положении, чем ойраты, которые перешли в русское подданство. Тех русские власти погнали в зимний переход на Волгу, в котором они потеряли почти весь скот и погибло много людей.
В свете этих фактов, попытки снова поднять ожесточенность эпохи казахо-джунгарских войн, представляют собой, по сути, уточненную форму самоненависти. Ненависть к джунгарам сейчас означает также ненависть к тем ойратским предкам, которые есть у большей части нынешних казахов.
Чимитдоржиев М.Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII-XVIII веках. Улан-Удэ, 2002, с. 101
Чимитдоржиев М.Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII-XVIII веках. Улан-Удэ, 2002, с. 103
Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. Алматы, «Казакстан», 1997, с. 116
Чимитдоржиев М.Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII-XVIII веках. Улан-Удэ, 2002, с. 105
Самаев Г.П. Горный Алтай в XVII – середине XIX века: проблемы политической истории и присоединения к России. Горно-Алтайск, 1991, с. 111
Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. Алматы, «Казакстан», 1997, с. 121
Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. Алматы, «Казакстан», 1997, с. 123
Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. Алматы, «Казакстан», 1997, с. 126-129
Народы Средней Азии и Казахстана. Т. II. М., «АН СССР», 1963, с. 330
Асфендиаров С.Д. История Казахстана (с древнейших времен). Т. I. Алма-Ата – Москва, 1935, с. 98
Потапов Л.П. Происхождение и формирование хакасской народности. Абакан, 1957, с. 163
Арынбаев Ж.О. Казахское общество в XIX веке: традиции и инновации. Караганда, «Полиграфия», 1993, с. 35-36
В 17-18 веках на территории западной окраины современной Монголии, Тувы, Алтая и Восточного Туркестана располагалась могущественная империя ойратов - Джунгарское ханство.
Потерпев поражение от империи маньчжуров, это государство исчезло, постепенно стало забываться и имя джунгаров. Конечно, прямые потомки ойратов - современные калмыки, дорбеты и другие - прекрасно помнят о славном периоде своей истории, но в памяти даже соседних народов слова Джунгария и джунгары изрядно потускнели. Однако даже среди специалистов по истории джунгаров, посвятивших ей многие годы своих исследований, немногим известно, что в истории существовала и другая Джунгария, а роды, именуемые джунгарскими, поныне живут среди народа, никогда не входившего в состав ойратской общности.
Завет Олёдэя
100-150 тому назад у разных групп бурят бытовали версии легенды о герое по имени Баргу-батур, оставившем трем своим сыновьям дары и судьбоносные для их потомков наказы. Легенда гласит, что Баргу-батур, подарив младшему сыну Хоридою лук и стрелы, указал на лесные земли, где тот должен был обрести свою судьбу. Среднему сыну, Бурядаю, Баргу оставил скот и отдал родовой надел, завещав не ходить в дальние странствия. Наконец, старший сын, Олёдэй, получил от отца меч, доспехи и наказ двинуться на запад в поисках военного счастья и новых земель. Считается, что от Хоридоя произошли нынешние хоринские буряты, от Бурядая - булагаты и эхириты, составившие основу западных бурят. Потомками Олёдэя в разных вариантах легенды называют то племя олётов, то калмыков, то вообще всех ойратов.
Сюжет легенды в фольклористике известен уже более ста лет, но историки не воспринимали его в качестве отголоска каких-то реальных событий далекого прошлого. Между тем, филологи постепенно приходят к выводу о том, что до 13-14 веков действительно существовала общность, говорившая на очень специфичном монгольском диалекте, наследниками которого являются диалекты и говоры хоринских бурят, эхиритов, булагатов, баргутов (олицетворением которых в легенде является Баргу-батур). Иными словами, легенда, считающая современные ветви бурятского и ойратского народов изначально родственными, в определенной части отражает исторические факты. С другой стороны, ни один из современных ойратских диалектов не является близким к диалектам современных баргутов и бурят, среди которых также, как и среди ойратов, живут потомки Олёдэя.
Олёты или сэгэнуты
В преданиях западных бурят часто упоминается воинственное племя сэгэнут, конфликтовавшее со своими соседями, булагатами и эхиритами. Сэгэнуты долгое время были непобедимы, но однажды, попав в ловушку, были наконец разгромлены. С той поры они распались на множество родов, расселившихся по окраинам бурятского мира. Часть сэгэнутов расположилась на севере по Верхней Лене и тайге на побережье Байкала у острова Ольхон, другая часть заняла низовья Оки и Уды на крайнем западе этнической Бурятии, третья - попала в состав булагатов под именем кудинских ашаабгатов. Кроме того, еще несколько небольших родов, ведущих происхождение от прежней сэгэнутской общности, остались жить анклавами посреди булагатов, эхиритов и других бурятских племен.
Толька один из образовавшихся в этот период родов сохранил за собой название сэгэнут, остальные назывались уже каждый по своему - икинаты, удинские ашаабгаты, хайталы, мунхалюты, бухэты, зунгары, барунгары и т.д. Тем не менее, и сами они, и их соседи продолжали помнить об общем происхождении. Булагаты, например, считали их всех потомками Олёдэя. Вместе с тем, бытовало и общее название группы сэгэнутских родов - олёты.
Все бурятские олёты говорят на диалектах бурятского языка. Олёты, которые покинули Бурятию в 13-14 веках, впоследствии влились в состав образовавшейся в то время новой ойратской общности и постепенно перешли на другой монгольский диалект.
Древняя Джунгария
В истории бывает так, что переселяющийся народ приносит на новую землю название своей прежней родины. Были когда-то две Булгарии - на Балканах и на Волге, две Венгрии - в Центральной Европе и на Урале, и есть две Зеландии - одна Новая в Тихом океане, другая «старая» - в Европе. Как мы писали выше, все олётские роды Бурятии происходят от сэгэнутов, а сами сэгэнуты своей прародиной считают Джунгарию, но не ту, что к западу от Монгольского Алтая.
Записи известных бурятских этнографов М.Н. Хангалова и С.П. Балдаева показывают версии преданий о происхождении сэгэнутов, записанные от них самих. «В давнее время, с южной стороны Байкала, из местности Зунгария пришли люди кости Сэгэнут на северную сторону Байкала». В сюжете, впервые опубликованном в 1890 году, рассказывается: «Племя элэт (θθлθд) или сэгэнут жило прежде на южной стороне Байкала. Оно убило своего военачальника и, боясь наказания, пошло вниз по Селенге, перешло через Байкал». В 1935 году другим собирателем был записан такой вариант: «Сэгэнуты жили на южной стороне Байкала. Они убили своего начальника за плохое обращение с ними, перешли Байкал по льду и поселились совместно с эхиритами и булагатами».
Записи, сделанные разными учеными в разное время, говорят об одном. Древняя Джунгария находилась где-то в долине Селенги или, во всяком случае, на юго-востоке от Байкала, совсем не там, где располагалось Джунгарское ханство.
В древности произношение этнонима сэгэнут могло звучать как чингэ(н) или чигэ(н), позднее, в северных монгольских диалектах начальное ч- трансформировалось в ц- (например, в халха-монгольском), а уже в бурятских диалектах, в фонетике которых нет этих звуков, термин стал звучать как сэгэн или (с показателем множественного числа) сэгэнут. В истории монгольской династии Юань упоминается племя чике, жившее на восточной стороне Байкала в 11 веке, и совместно с баргутами вошедшее в союз племен, организованный предком Чингисхана Хайду и его дядей Начином. Предположительно в середине 12 века после конфликта с мэркитами чике перешли на западную сторону Байкала.
Если наши рассуждения верны, то потомки бурятских сэгэнутов в 13-14 веках влились в состав ойратов. Их судьба в Джунгарии является уже отдельной историей, свидетельствующей о тесных связях монгольских групп между собой.
