Археологи и геофизики исходили Куликово поле вдоль и поперек, но почти ничего не нашли. Генетики монгольского следа у русских в хромосомах не видят. Главного героя Куликовской битвы Дмитрия Донского Русская православная церковь канонизировала лишь в 1988 году. Других русских князей времен татаро-монгольского ига причисляли к лику святых в течение лет ста после смерти, причем даже тех, кто убивал преимущественно православных и во множестве. Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?
Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?Кто придумал Куликово поле. Начнем с объективных свидетельств, вернее, с их отсутствия: места битвы так и не нашли – ни массовых захоронений, ни заметных остатков оружия. А памятники так называемого Куликовского цикла («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», жития Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, летописные повести), по которым принято судить о Куликовской битве, демонстрируют парадоксальную закономерность. По мере удаления от времени сражения повествование все более обрастает мелкими деталями, которые могли быть известны только участникам боя; появляются новые персонажи, причем некоторые из них – это установлено – жили позже описываемых событий; постоянно растет число убитых воинов – в «Синопсисе» 1674 года это уже 253 тысячи человек. Словосочетание «Куликовское поле» впервые упоминается в списке «Задонщины» середины XV века, великий князь Дмитрий Иванович становится Донским лишь при царе Иоанне Грозном, очень уважавшем своего предка, а название «Куликовская битва» закрепляется в истории Николаем Карамзиным в начале XIX столетия. «Мифы эти получили официальное признание во время масштабных празднеств, посвященных юбилеям Дмитрия Донского, Сергия Радонежского и самой битвы, – рассказывает историк Андрей Петров, заместитель академика-секретаря Отделения историко-филологических наук Российской академии наук. – О тактике войск, ходе сражения не сообщает ни один древний источник. Нередко эпизоды “Сказания о Мамаевом побоище” напрямую заимствованы из “Повести о походе Ивана III на Новгород в 1471 году” и русской редакции сербской “Александрии”». Последняя является переложением истории Александра Македонского и известна по спискам конца XV–XVII веков, но именно из нее взяты такие знаменитые, вошедшие в учебники фрагменты «Сказания», как построение полков, включая засадный, поединок богатырей, даже молитва Мамая во время его бегства. А разработанная военными историками схема расположения войск Дмитрия Донского перед битвой представляет собой усредненное походное построение единой русской армии, согласно разрядным книгам конца XV–XVII веков. В 1827 году историк Николай Арцыбашев недоумевал: «Обстоятельства сей войны так искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве переиначек и прибавок весьма трудно усмотреть настоящее».
На полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами?Все эти нестыковки не помешали императору Николаю I превратить день Куликовской битвы в общенародный праздник. Свои проекты монумента, призванного достойно увековечить событие, предложили ведущие скульпторы и архитекторы Иван Мартос, Авраам Мельников и Александр Брюллов, брат известного художника. Александру Брюллову и поручили возвести подобающий обелиск на месте, которое с подачи помещика Степана Нечаева было признано Куликовым полем. Оказалось оно как раз в пределах нечаевского имения – Тульская губерния, Епифанский уезд, к югу от впадения в Дон реки Непрядвы. И в 1850 году над Красным Холмом вознесся чугунный столп, увенчанный позолоченной луковкой и крестом. Через полстолетия в ансамбль к монументу добавился белоснежный храм-музей, возведенный по проекту признанного мастера русского модерна Алексея Щусева. Реставрация и реконструкция. В конце 1990-х годов, когда на северо-востоке Евразии сложилось пятое по счету русское государство (Киевская Русь, Московская Русь, Российская империя, СССР и вот теперь Российская Федерация), к месту слияния Непрядвы и Дона началось настоящее паломничество. Сюда возят экскурсантов, приезжают на выходные туристы, а накануне дня битвы здесь происходит фантастическое действо. Со всей России и ближнего зарубежья собираются сотни молодых людей в боевом снаряжении, изготовленном по образцам XIII–XIV веков. Одни из них изображают русских воинов, другие – орду. Правда, на традиционное монгольское приветствие – «Сайн байна уу» – «ордынцы» не реагируют, иные аспекты исторической реконструкции, помимо оружейных, их не беспокоят. И в споры по поводу события, случившегося (или не случившегося) в этих местах 630 лет назад, не вступают. У них другая цель – свое искусство показать: изделия мастеров (кузнецов, оружейников, кольчужников) и навыки воинов. «Доспехи и оружие делаем сами по рисункам и фотографиям из малотиражных научных монографий, стараемся применять исторические материалы и техники», – рассказывает руководитель фестиваля клубов военно-исторической реконструкции, один из лучших специалистов по изготовлению доспехов Владимир Терехов из тульского клуба «Сварга». (Сам он только что выиграл турнир лучников.) В этом весьма нелегком и, по современным меркам, совершенно неудобном снаряжении люди выходят на бугурт – так на старонемецком языке когда-то назывался групповой турнир рыцарей – биться в полную силу. Оговаривается лишь количество ударов, после которого «воин» считается «убитым». Ну, еще некоторые тонкости. «А щитом в рыло бить можно?» – слышу я вопрос новобранца. «Можно, если там забрало», – отвечает ветеран. «Русь!» – подбадривает себя одна шеренга. «Орда!» – голосит вторая. И начинается сеча. То главное, ради чего все здесь на три дня и собрались. В поддавки никто не играет. На следующий день – 8 сентября – официальный праздник: речи, художественная самодеятельность, фигуры высшего пилотажа над полем, вялая имитация (по сравнению с сегодняшним действом) сражения, вопросы телерепортеров к «мертвым телам»: «А вы заранее оговариваете, кто будет убит?» Исчезнувшее войско. Сработанные своими руками доспехи ценятся на вес золота или, скорее, серебра, как и шесть с лишним столетий назад. Вот, кстати, один из возможных ответов на вопрос, почему на предполагаемом месте битвы древнего оружия практически не нашли: кто же целое состояние на поле бросит? Недаром тяжба между Московским и Рязанским княжествами из-за трофеев, отбитых рязанцами у москвичей, тянулась после сражения 1380 года почти десятилетие. Эта задокументированная тяжба тоже является своеобразным историческим свидетельством случившегося. Многим, наверное, и эта история покажется не вполне убедительной: ведь помимо тяжелого вооружения на полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел, их выкопать и увезти просто невозможно. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами? Разгадку опять подсказывают современные реконструкторы, точнее наблюдение за ними: после турнира лучников все бросаются собирать свои стрелы, ищут иногда подолгу, пока не найдут все до единой. Стрелы у всех – меченые (метили их и древние воины). А поиск осложняет то обстоятельство, что стрелы, даже с острыми наконечниками, в землю вонзаются редко – падают чаще плашмя. Важнее другой вопрос: куда тела павших делись? Можно предположить, что их вывезли с поля боя и предали земле: во многих городах, посылавших своих воинов на подмогу великому князю Дмитрию Ивановичу, были храмы и часовни, которые, если верить преданиям, поставлены над захоронениями воинов, убитых на Дону. Но доказательств этой версии пока тоже найти не удалось. Да и сколько на самом деле людей участвовало в той битве? Ведь не 253 тысячи? Два столетия спустя, когда появилась поголовная роспись, вся Московская Русь выставляла не более 60–80 тысяч воинов. При князе Дмитрии Ивановиче подвластные и союзные ему территории Московского и Великого Владимирского княжеств были в три раза меньше, к тому же именно его поколение выкосил голод и чумной мор. Та же напасть постигла и Золотую Орду, а потому обе враждующие стороны вряд ли смогли бы призвать под свои хоругви и бунчуки больше 30 тысяч воинов в общей сложности. Похожая цифра получается из расчета плотности населения русских городов. Значит, и полегло от силы 5–10 тысяч человек. Да и поминальный синодик, ближайший по времени написания к битве, поименно называет лишь двух князей и восемь московских бояр и воевод. Если с каждым из первых людей княжества погибло даже по тысяче незнатных воинов, более 10 тысяч никак не получится. Сравним эти цифры с данными по Бородинской битве, когда на поле сошлись примерно 260 тысяч воинов, а убитыми и ранеными русские потеряли около 40 тысяч, французы – 30 тысяч (хотя и эти цифры оспариваются): сколько нашли захоронений? Меньше сотни, и те – в последние лет сорок, по большей части случайно, когда проводились широкомасштабные археологические раскопки под строительство. И это притом, что сражение происходило не в диком поле, каким был Верхний Дон больше шести столетий назад, а в населенном районе, на глазах у историков. И с бородинскими трофеями дела обстоят не намного лучше, чем с куликовскими. «У трупов забирали не только оружие, но даже практически все металлические пуговицы срезали – из нескольких десятков, полагавшихся на мундир, забывали разве что одну на несколько покойников», – говорит Борис Янишевский из Института археологии Российской академии наук, руководитель раскопок при Бородине. Не там искали. Но вернемся с Багратионовых флешей на Куликово поле. Нынешний мемориальный участок действительно идеально подходил для расстановки русской рати: узенькая площадка, стесненная дубравами, позади – глубокая Непрядва. Негде было разгуляться татарской коннице. Конечно, сейчас это место выглядит далеко не так, даже ковыль совсем недавно высажен, но анализ древних почв и пыльцы позволяет восстановить прежнюю растительность и рельеф во всех деталях. Куликовым полем называется весьма обширная территория: согласно «Книге Большого чертежа» – словесному описанию не дошедшей до нас карты Московской Руси 1627 года, – раскинулось Куликово поле на 100 километров с запада на восток и на 40 километров с севера на юг. Могли ведь быть на этом обширном пространстве и другие подходящие для сражения участки?
О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы – Куликовскому циклу.При всей скудости исходных предпосылок для поисков на Куликовом поле все же найдено несколько десятков металлических деталей вооружения той поры и энколпионов (без такого крестика-складня или иконки в поход не отправлялся ни один православный воин). В основном они сосредоточены в полосе, протянувшейся от устья Непрядвы к Красивой Мече. Именно в этом направлении, согласно летописям, русские преследовали разбитых татар. «И гнаша ихъ до рекы до Мечи», – пишет летописец. Получается, что «большое Куликово поле» определили более или менее правильно, осталось найти «малое» – то, на котором и происходило сражение. Если оно вообще происходило. Нумерология. За пределами подвластных Москве земель летописцы восприняли битву, исходя из местных интересов. Новгородцы написали о московских «небывальцах» (видимо, ополченцах), бежавших с поля боя при виде рати. Псковитяне назвали побоище в одном ряду с крушением четырех лодий на Чудском озере. За пределами ближнего зарубежья, то есть Новгорода Великого и Пскова, разгром татар не заметили вообще. О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы – Куликовскому циклу, первые произведения которого, видимо, появились по горячим следам. Хотя большинство из них известно по спискам более поздних веков – копии с древних оригиналов от последующих дополнений распознаются по точности привязок церковных праздников и астрономических явлений к дням недели. Ведь в древнерусских летописях могло использоваться до двух десятков разных типов летосчисления, помноженных на два варианта годовых циклов (Римский – с 1 марта либо Византийский – с 1 сентября). Не каждый современный специалист способен правильно рассчитать даты, а уж писцу XVI столетия преднамеренно фальсифицировать прежнюю летопись, в отсутствие мощной компьютерной базы, было просто не под силу. Так или иначе, нам остается поверить в магию цифр. 1380 год, а для людей той эпохи – год 6888 от Сотворения мира (по римскому стилю) был значим сам по себе: Пасха и Благовещение пришлись на один и тот же день, битва выпала на праздник Рождества Богородицы, а седьморичность цифры (кратность 7) предвещала победу греческого царя над покорившими мир измаилтянами. Под «греческим царем» все понимали православного князя, под «измаилтянами» – татар. Так что свершившееся те из летописцев, кто знал о Куликовской битве, восприняли как Божественное провидение.
Отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят новые массовые захоронения той поры.Наше кровное. А как же данные генетического анализа, указывающие на мизерные проценты «измаилтянской» крови в русских генах? «Единичные проценты – это естественный вклад всего азиатского населения, включая доордынские времена, в генетику русских, – говорит специалист по молекулярной биологии Андрей Пшеничнов из Медико-генетического научного центра Российской академии медицинских наук. – Это если рассматривать вклад по отцовской линии (Y-хромосома). А чтобы приобрести монгольскую наследственность по другим молекулярным признакам (митохондриальная ДНК, аутосомы), русские из поколения в поколение должны были бы брать в жены ордынок». Иными словами, отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят все новые и новые массовые захоронения той поры. Захват пленных на Руси практиковали более поздние Крымское и другие ханства. Великий, но не святой. Остается последняя неувязка: почему до конца XX века не считался святым князь Дмитрий Донской? Православная церковь во все времена отличалась коллаборационизмом. В XIV–XV веках для церковных иерархов подачки ордынцев значили очень много, если не все: ханы освободили церковь от выплаты подати, но не мешали взимать церковную десятину. Преподобный Сергий Радонежский советовал «с правдою и покорением, якож пошлина твоа држит покорятися ордынскому царю должно». Вмешательство великого князя Дмитрия Ивановича в назначение митрополитов (то есть глав всей русской православной епархии) и поход на законного, в понимании Церкви, царя (формально орду тогда возглавлял хан Тюляк из рода чингизидов, сраженный во время битвы) и создали парадоксальную ситуацию: один из самых уважаемых в народе защитников государства очень долгое время не был канонизирован. Может, загадочная Куликовская битва и была куда скромнее, чем ее представили более поздние летописцы, может, ее и даже не заметили – или не захотели заметить соседи. Но не пойди великий князь за Дон, вряд ли бы Русь стала Московской. И вся наша история была бы совсем другой.
Подобный вопрос совершенно закономерно возникает у любого интересующегося российской историей человека (если он не является профессиональным историком) после знакомства с современными модными изложениями этого события в интернете и околонаучной исторической литературе, буквально завалившей полки книжных магазинов по всей огромной России. Конечно, сам факт данной битвы пытаются отрицать, пожалуй, только крайние националисты-русофобы из бывших «братских» республик СССР. Остальные ниспровергатели официально-научных представлений о ней (среди которых есть даже профессиональные историки) довольствуются лишь сильным занижением масштабов, значения и результатов этого сражения, что, фактически, тоже уничтожает его как знаковое и определяющее событие нашей истории.
Какие же главные доводы приводят они обычно в обоснование своих сенсационных выводов? Этих доводов, в общем то, всего четыре. Перечислим их все:
1. Место сражения было слишком узким для развёртывания больших масс войск.
2. На Куликовом поле не найдено ни одного массового людского захоронения того времени или каких-либо скоплений человеческих костей на поверхности земли.
3. Число обнаруженных на Поле остатков вооружения слишком незначительно, чтобы быть свидетельством такой грандиозной битвы.
4. Значение Куликовской битвы было нулевым, поскольку уже через три года Москва в полном объёме возобновила выплату дани Орде, а Иго сбросила только 100 лет спустя.
На первый взгляд, эти доводы кажутся убедительными, однако стоит всё же разобраться с ними по существу. Некритическое восприятие части этой информации привело даже такого известного учёного историка как С.Н.Азбелев к неправильным выводам относительно места Куликовского сражения. Зацепившись за возможность двойного толкования древнерусского слова «устье» применительно к реке Непрядва, он отправил войска Дмитрия и Мамая биться между собой на 40 километров западнее, к истокам этой реки. Главным аргументом в пользу такой версии он считает наличие там открытого степного пространства, достаточного для размещения и маневрирования указанных в исторических источниках сотен тысяч бойцов. Являясь действительно высококлассным специалистом в изучении древнерусских текстов, Азбелев проявил полную беспомощность в военно-тактических аспектах данного вопроса. Выбранное им для русской рати место сражения почти абсолютно гарантировало её поражение, о чём более подробно будет сказано чуть ниже. Но, разберём все имеющиеся доводы против официальной трактовки Куликовского сражения по порядку:
1. В результате комплексного научного изучения традиционно считающегося местом битвы района, учёные, на основании почвенной карты Куликова поля для XIV века, составленной А.Л.Александровским, действительно пришли к выводу, что относительно ровное безлесное пространство, на котором могли сойтись войска не превышало здесь в то время по фронту трёх километров. Правда, известный палеогеограф Н.А.Хотинский, по той же карте рассчитал, что фронт русского войска мог достигать четырёх или даже шести километров в ширину (Ковыль-трава на Куликовом поле. М.: Мысль, 1988. С. 105). Однако даже в этом случае разместить здесь от 400 тысяч и более воинов (из которых как минимум половина конных), как гласят русские средневековые летописи и сказания, было действительно негде. Однако в официальной российской исторической науке, исходя из мобилизационных возможностей принявших участие в походе русских земель, уже давно утвердились значительно более скромные оценки численности сражавшихся в этой битве войск. Мнения историков тут различны – примерно от 30 до 150 тысяч для разных сторон.
Учитывая размеры поля, наиболее убедительными выглядят, конечно, цифры, суммарно не превышающие 150000 всех принявших участие в сражении воинов. Но и это число – бесспорное доказательство грандиозности данного события в масштабе всего Европейского средневековья. Столь же многолюдные сражения в средневековой Европе 14-15 веков можно пересчитать по пальцам одной руки.
Утверждения некоторых историков о том, что на данном пространстве были в состоянии развернуться не более 5-10 тысяч конных воинов с каждой стороны (О.В.Двуреченский), не учитывают свидетельств исторических источников и самой логики этого противостояния. Задонщина и Сказание о Мамаевом побоище сообщают о «великой тесноте» во время сражения. К тому же, вопреки предположениям этих историков, русское войско было преимущественно пешим, а пехоте на поле боя требуется значительно меньше места, чем для действий конницы. Наконец, «теснота» и была главным козырем русских в этом сражении, поскольку их войско сильно уступало тогда ордынскому в численности конницы и её маневренности и, в случае столкновения на полностью открытом пространстве, не имело бы никаких шансов на победу.
Учёт рельефа местности для недопущения охвата своего фронта более многочисленной конницей кочевников с флангов и тыла, являлся обязательным условием побед войск Руси на протяжении всей истории её военного противостояния со Степью. Несоблюдение этого условия почти всегда приводило к тяжёлым поражениям. Самые яркие примеры – судьба Полка Игорева и битва на Калке.
Дмитрий намеренно завёл своё войско в тиски лесистых оврагов и глубоких рек, чтобы устранить угрозу его обхода и удара с тыла. Если же Мамай отправил бы часть своей армии на левый берег Дона для полного оперативного окружения русских, Дмитрий сам получил бы возможность (не опасаясь удара с флангов благодаря узости поля) атаковать всеми силами ослабленного противника на правом берегу, либо наоборот, вернуться на левый берег Дона и разгромить обходной отряд (разведка у него работала отлично).
2. На поле Куликовом действительно пока не найдены братские могилы воинов, но это не значит, что их там вообще не было. Во-первых, масштабное археологическое обследование всего места сражения началось совсем недавно. До этого проводились лишь разведочные работы в некоторых, как тогда ошибочно казалось, наиболее перспективных местах. Так что основные открытия ещё впереди.
Во-вторых, крупных захоронений могло не быть совсем. Вряд ли трупы стаскивали в одно место со всего поля сражения. Для этого потребовалось бы значительное количество времени и сил (повозки с ранеными были отправлены домой сразу после сражения). Скорее всего их хоронили группами вблизи места гибели в наспех отрытых неглубоких могилах (нужно было спешить, сохранялась возможность нападения литовских войск). Прямое свидетельство этому есть в самом «Сказании о Мамаевом побоище», в котором Дмитрию приписывается сказанная после сражения фраза: «теперь же вот что сделаем: каждый ближнего своего похороним, чтобы не попали зверям на съедение тела христианские» (Памятники литературы Древней Руси. Середина 14 – середина 15 века. М., 1981. С.185).
Первый исследователь Куликова поля С.Д.Нечаев писал 200 лет назад: «Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие. По словам старожилов, здесь также возвышались в разных местах небольшие над убиенными насыпи, которые проседая по мере тления трупов, превращаются теперь в приметные углубления» (Государственный военно-исторический и природный заповедник «Куликово поле». История. (http://www.kulpole.ru/)). Сейчас, два века спустя, даже от этих углублений не осталось и следа. Исчезла и память о них среди сильно изменившегося местного населения. Потому и становятся сейчас возможными спекуляции на тему отсутствия здесь братских захоронений того времени.
Что же касается костей ордынских воинов, то часть из них могли захоронить позже их родственники и близкие. Ведь поле это и после битвы долгое время оставалось частью территории Орды. Остальные кости растащили дикие звери или удалили со своих наделов земледельцы после начала с конца 18 века сплошного сельскохозяйственного освоения этого края.
3. Распространённое сегодня мнение о том, что находок вооружения на Куликовом поле найдено очень мало – это результат недоразумения, а точнее значительной утраты преёмственности исторического знания после гибели Российской империи в 1917 году и слабого внимания к этому вопросу в первые четыре с лишним десятилетия советской власти.
Во-первых, этих находок вообще не могло быть очень много. Предметы вооружения в ту эпоху играли слишком важную роль в бою и, в то же время, были слишком дороги (особенно ценные доспехи), чтобы просто так оставлять их на поле битвы. Каждое сражение средневековья заканчивалось собиранием с убитых всех вещей, имевших какую либо практическую ценность для уцелевших победителей и государственной казны. Негативный смысл такое поведение приобрело намного позже, уже в эпоху регулярных армий, находящихся на полном обеспечении правительства своей страны.
Во времена же Куликовской битвы сбор добычи на поле боя являлся обязательным итогом победы (упоминания о богатой добыче на поле Куликовом, в том числе панцирей, есть и в летописной повести, и в Задонщине). Именно поэтому на местах крупных сражений средневековья очень трудно найти сегодня какие-либо материальные их свидетельства.
Что же касается самой Куликовской битвы, то в спешке могло быть собрано далеко не всё. Сильно испорченное вооружение и снаряжение, по-видимому, оставляли на месте. Многое просто затерялось в густой, затоптанной десятками тысяч ног и копыт и придавленной многими тысячами тел степной траве. Почему же сегодня число имеющихся артефактов Куликовской битвы измеряется не сотнями и тысячами, а лишь несколькими десятками экземпляров? За ответом обратимся к полузабытым свидетельствам своих предков.
Вот что писал об этом в начале 19 века первый известный нам собиратель Куликовских древностей С.Д.Нечаев: «На небольшом пространстве, начиная от берегов Непрядвы и впадающей в нее речки Ситки, до истока вливающихся в Дон речек Смолки и Курцы, выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и складней» (Здесь и далее цитаты взяты с сайта Государственный военно-исторический и природный заповедник «Куликово поле». История. (http://www.kulpole.ru/)).
А это свидетельство известного русского путешественника и писателя Павла Петровича Свиньина (1787-1839) : «Изредка стали уже попадаться разного рода металлические вещицы, находимые прежде во множестве на всем пространстве Куликова поля в костях человеческих. Драгоценные сии вещи рассеялись по России; только некоторое собрание оных, состоящее из складней, крестов, образов, - большей частью медных, бердышей и скипевшихся железных панцирей, сохранившихся у члена сего общества С.Д. Нечаева и графини Бобринской, как главных владетелей достопамятного Куликова поля».
Член Общества истории и древностей российских Дмитрий Иванович Тихомиров, 12 октября 1834 года посетивший Куликово поле, оставил о нём следующие слова: «Описанные мной места, … скрывают в недрах своих много достопамятного. Здесь нередко находят разные воинские доспехи: мечи, бердыши, стрелы, копья, кресты, монеты, латы и тому подобные вещи. Бывший прежде генерал-губернатор Александр Дмитриевич Балашов, по рассказам жителей села Монастырщины, приобрел много достопамятных вещей, вырытых на этом месте. Сверх того, сколько еще в руках охотников!». В подстрочном примечании Д.И. Тихомиров, делает важную оговорку: «Крестьяне из найденных вещей делают серпы, ножи, косыри и проч.».
Последнее замечание как нельзя лучше объясняет тот факт, что «металлические вещицы» с течением времени попадались всё реже. Местные крестьяне с самого начала обычно утилизировали для своих нужд наиболее сохранившиеся из найденных ими на Поле предметов (часто перековывая их), а потерявшие форму от давности лет проржавевшие вещи просто выбрасывали за ненадобностью. О том же свидетельствовал и крупный русский археолог и нумизмат Алексей Константинович Марков (1858-1920): «…предметов древности, найденных на Куликовом поле весьма немного в наших музеях. Этот, странный с первого взгляда, факт объясняется тем, что из оружия, найденного на месте Куликовской битвы крестьянами близлежащих деревень, только очень малая часть поступает в руки археологов, большая же часть его или теряется, переходя от одного невежественного владельца к другому, или же переделывается крестьянами в предметы домашней утвари и, следовательно, также погибает для науки».
Ему вторит и один из руководителей современной исторической экспедиции по изучению Куликова поля О.В.Двуреченский: "На поле осталось только то, что ратник или крестьянин не мог заметить и употребить, обрывки кольчуг, панцирей, обломки стрел, сабель и мечей». Хотя насчёт обломков он, скорее всего, ошибается. В хозяйствах крестьян они тоже могли использоваться, хотя бы после обточки или перековки.
Только благодаря энтузиастам-собирателям из числа местных дворян часть артефактов с начала 19 века всё же сохранялась для потомков, оседая в личных коллекциях здешних помещиков и любителей древностей со всей России. Такие собрания имелись перед революцией в окружавших место Куликовской битвы поместьях Нечаевых, Олсуфьевых, Чебышевых, Сафоновых, Голициных, Игнатьевых, которые включали, по воспоминаниям местных крестьян, значительное количество предметов русской старины.
Почти всё это историческое богатство, к сожалению, безвозвратно утрачено в грабежах и пожарах гражданской войны. Частично известна только судьба коллекции Нечаевых, которая в шести ящиках была вывезена в рязанский губернский народный музей. Из всего многообразия этих находок в силу небрежного хранения и по другим причинам до наших дней дожили лишь единицы. Как говорится, что имеем – не храним, а потерявши – плачем.
4. Победа в Куликовской битве действительно не привела к немедленному свержению на Руси Ордынского ига. Уже в 1382 году, благодаря предательству рязанского князя Олега, хан Тохтамыш внезапным налётом овладел наиболее густонаселённым центром Московского и Владимирского Великого княжества и полностью разорил его, а Москву стёр с лица земли (источники говорят о более чем 20 тысячах погибших москвичей). Дмитрию опять пришлось мириться с ролью покорного данника Орды и начинать возрождение столицы и силы своего княжества почти с нуля.
Однако сам факт того, что временное существенное ослабление Москвы не привело к возобновлению вооружённой борьбы Великих князей за лидерство в Северо-Восточной Руси, свидетельствует о решающем изменении после Куликовской битвы всей политической обстановки здесь. Отныне и навсегда Москва, в лице её Великого князя, становится непререкаемым моральным лидером этих земель, что вынуждена была признать даже Орда. В этом и состоит главное историческое значение Куликовской битвы. Она окончательно закрепила уже чётко обозначившуюся к тому времени лидирующую роль Москвы для подконтрольной Орде части Руси, чем облегчила возможность в дальнейшем завершить её оформление в единое государство, следствием чего и стало окончательное падение Ордынского ига.
Конечно, процесс объединения Руси и освобождения её от ордынской зависимости прошёл бы в несколько раз быстрее, если бы удалось отстоять Москву тогда, в 1382 году (отправить свои войска громить другие русские города не взяв Москвы, Тохтамыш вряд ли бы решился). Все предпосылки для этого были налицо. Ордынцы не имели возможности взять новую каменную крепость штурмом из-за полного отсутствия у них необходимых для этого осадных приспособлений. Москвичей подвели нервы, точнее сидевшее в них едва ли не на генном уровне убеждение в непобедимости Орды, частично развеянное Куликовской победой, но всё ещё не исчезнувшее до конца.
Уйди Тохтамыш тогда не солоно хлебавши из под стен Кремля, даже добившись от Дмитрия возобновления выплаты дани, и Иго могло пасть уже в конце того века, после сокрушительного разгрома Орды войсками Тимура в 1394-1395 годах. Ведь в этом случае Москва не лишилась бы так быстро основной части поколения победителей на Куликовом поле, осознание которым неприступности своей столицы наверняка добавило бы ему решимости раз и навсегда покончить с Игом, и воспитало бы в соответствующем духе следующие поколения русских людей.
Рецензии
«то поле велико и чисто и отлог велик имеа на усть реки Непрядвы» - отлогим является левый берег Непрядвы, правый - коренной, обрывистый;
Семен Мелик утверждал, что Мамай «наутро пройдет Непрядву», поэтому Дмитрию нужно вооружаться, чтобы татары не застали врасплох - ключевое слово "пройдет", т.е. Мамай должен оказаться на левом берегу Непрядвы, чтобы застать Дмитрия врасплох;
«Князь перешел за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы…» - вновь имеем непрочитанный фрагмент: согласно словарю «на устье» имеет значение «предел движения» (предлог на с вопросом куда?) - т. е. проще говоря, дошли до устья (до границы, предела), оставаясь на левом берегу Непрядвы (либо следует признать, что русская рать шла с юга?).
Интересно, при таких свидетельствах, как битва оказалась на правом берегу Непрядвы?
Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Со школьной скамьи все знают: благодаря победе Дмитрия Донского монгольское иго на Руси вступило в завершающую фазу. Тем не менее известное сражение XIV века окутано завесой тайн, вплоть до того, что до сих пор не все историки признают даже тот факт, что оно произошло на самом деле. К 636-ой годовщине сражения сайт собрал некоторые спорные моменты Мамаева побоища, о которых по сей день не могут договориться учёные.
Молчание свидетелей
Дмитрий Донской отдыхает после сражения. Миниатюра XVII века Репродукция: globallookpress.com
История о Куликовской битве во многом напоминает сказку. Достоверных источников о сражении просто не существует. О нём мы знаем из художественной «Задонщины» и «Сказании о Мамаевом побоище», которые были написаны спустя век после битвы, когда в живых уже давно не осталось ни одного свидетеля. Так, «Сказание» было написано при Иване III для возвеличивания Московского княжества и воспевания церкви.
Впервые сама фраза «Куликовская битва» встречается в «Задонщине» в середине XV века. О соответствии литературных произведений реальности остаётся лишь догадываться.
Пропавшие воины
Одной из главных тайн остаётся место проведения битвы. По традиционной версии, сражение произошло, как указывается в письменных источниках: «близ устья Дона и Непрядвы», то есть в нынешнем Куркинском районе Тульской области, где и находится одноимённый музей-заповедник.
Проблема в том, что многие годы раскопок здесь так и не привели к ожидаемым результатам. Не было найдено ни массовых воинских захоронений, ни значимых фрагментов оружия того времени. Одно из вероятных объяснений заключается в гипотезе, что из-за слишком дорогой цены металла по меркам Средневековья у погибших забирали всё оружие вплоть до последнего наконечника. Также можно предположить, что тела павших были вывезены и захоронены в других местах, но документальных подтверждений этому нет.
«Тысячи их»
Крайне противоречивы сведения и о количестве русских воинов, участвовавших в битве. Огромные для средневекового мира цифры приводят летописцы: в «Повести о Куликовской битве» насчитывается около ста тысяч человек, в «Сказании о Мамаевом побоище» уже более двухсот, в Никоновской летописи - 400 тысяч.
«Сказание о Мамаевом побоище» - один из источников, из которых мы знаем о Куликовской битве Фото: www.globallookpress.com
Современные историки, изучив общее количество населения того времени и данные о поздних военных переписях, сходятся на мнении, что с каждой стороны не могло быть больше 5-10 тысяч воинов. Это подтверждают палеографические исследования, согласно которым «на Дону усть Непрядвы» в XIV веке рос лес. Учёные определили участок в два километра на 800 метров на правом берегу Непрядвы, где и могла маневрировать конница. Также есть версия, что вся битва на самом деле длилась не более получаса, а не три, как указывают летописцы.
Один на один
Из «Сказания о Мамаевом побоище» нам известно о поединке инока Александра Пересвета и татарина Челубея, пожалуй, одном из самых ярких моментов сражения. По одной из версий, могучий Челубей имел копьё на метр длинее, чем у соперника, однако русский воин снял кольчугу и предстал перед соперником в одной рубахе. Это помогло ему остаться на коне после того, как соперник поразил его копьём. Пересвет нанёс ответный смертельный удар и выбил Челубея из седла. Победивший русский воин смог доехать до своего войска, прежде чем умереть, после чего Мамай сразу пошёл в атаку.
«Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле», репродукция картины М.А. Авилова, 1943 год Фото: globallookpress.com
Однако эта, безусловно, красивая история не находит подтверждения и похожа на легенду. На Руси ни до, ни после Куликовской битвы не было традиций поединков с представителями вражеской армии. Есть точка зрения, что знаменитый бой есть ни что иное как художественный приём, возникнувший по аналогии с традицией воспевания подвигов античных героев.
На подвиг ратный
Широко известен также эпизод благословения Дмитрия Донского Сергием Радонежским. Затем великий князь по возвращении в Москву рассказал об этом событии митрополиту Киприану, который велел держать всё в тайне. Подробности этого события описаны в «Сказании о Мамаевом побоище», которое, напомним, было создано спустя более века после сражения, и кратко - в «Житии Сергия Радонежского».
Памятник в честь победы на Куликовом поле по проекту А.П. Брюллова, 1848. Тульская область, Киреевский район Фото: globallookpress.com
В более ранних летописных источниках о Куликовской битве подобный случай не упоминается. По одной из версий, благословение Радонежского произошло не перед Куликовской битвой, а перед сражением на реке Воже, которая произошла в 1378 году. Это подтверждает и тот факт, что за два года перед Куликовской битвой князь изгнал митрополита Киприана, а тот предал его анафеме.
Ведь почти ничего там не нашли! - постоянно доносится из стана опровергателей общепринятой истории.
Которые окопались даже в русском издании National Geographic (я думал это солидное издание?):
Была ли Куликовская битва
Место, где битва могла произойти, назначили, монумент поставили, каждый год молодые люди приезжают сюда, чтобы сойтись почти в настоящей схватке. Куликовская битва осталась в веках, но состоялась ли она на самом деле?
Андрей Журавлев
Ответ может быть лишь один - конечно было. Именно там, именно в то время.
Под сомнением могут быть летописные преувеличения его масштаба, какие-то детали, но уж никак не основные факты.
Которые отлично подтверждаются найденными артефактами на месте сражения. Мне даже непонятно, откуда взялась эта чушь о том что "там ничего не нашли". Опровергается она на раз-два. Например, можно пойти в библиотеку и взять там издание "Реликвии Донского побоища" О. Двуреченского, если интересует мнение ученых и научные доказательства, а не голословное кликушество альтернативных историков.
В данной брошюре, во-первых есть отличные карты мест находок, которые достаточно наглядно показывают место сражения.
Во-вторых, там приведено 29 предметов с подробным описанием и изображениями, относительно которых нет сомнения, что они найдены на предполагаемом месте сражения, а время бытования установлено по аналогиям с памятниками Восточной Европы второй половины 14-го века.
Там показаны хорошо сохранившиеся наконечники копей, стрел, нательные крестики, детали доспехов.
Важно! В этот каталог находок не вошли десятки мелких и плохо сохранившихся фрагментов: пластин, колец, режущих частей топоров, наконечников (очевидно из-за их состояния они плохо поддаются датировке)
Это что, вот это все называется - "ничего не нашли"?
А что должны были тогда найти? Склад средневекового оружия или сражающиеся скелеты в доспехах что-ли?
Авторы "Реликвий" пишут по этому поводу: "Читателя не должна удивлять малочисленность предметов, представленных в этом корпусе. Средневековые полевые сражения не оставляли значительных следов, сопоставимых с битвами позднейших эпох, если исследователи не натыкались на место захоронения павших воинов, или болото, ставшее естественным консервантом и хранителем следов битвы. Значительная часть оружия и одежды обычно собиралалсь на поле боя выжившими участниками. Источники от раннего Среденвековья до мемуаров начала 18 века показывают, что павшие в бою вскоре оставались наги и босы./--/ Лишь экстраординарные обстоятельства (эпидемии и т.п.) сохраняли трупы погибших после битвы в неприкосновенности, как при Висбю на о. Готланд в 1361 г. Не стоит сбрасывать со счетов тщательность сора вещей на протяжении 19 века. При тягловой распашке земли крестьянами изымались все выпахиваемые предметы, которые затем попадали в частные коллекции."
Вот кстати, как сейчас выглядит Куликово поле с высоты
Это почти сплошная пашня.
Теперь что касается того, что не найдено место захоронения павших. Дело в том что наиболее вероятное место братских могил находится сейчас под домами села Монастырщино. Которые нужно снести, чтоб провести полноценный поиск. Именно в этом селе по преданию была дубовая часовня, поставленная над могилами павших.
Вот что о доказательствах к.и.н. А.Н. Наумов пишет в "Реликвиях":
"Почему на Куликовом поле местными краеведами и этнографами в 19-20 вв был записан обширных уомплекс преданий, легенд, насчитывающий не одну сотню единиц фольклорного материала? Отуда такой впечатляющий по масштабам пласт народной памяти о битве здесь, на Куликовском поле? Ведь тогда, когда сельские жители начинали заселять и распахивать место битвы, эта территория была глухой провинцией, далекой от центров просвещения и науки, и некому было безграмотным крестьянам поведать о великом сражении и показать его место. Ответ может быть только один: жители Куликова поля всегда знали и помнили о Мамаевом побоище. Об этом местным крестьянам ежегодно напоминали при распашке те находки, которые остались после битвы. Об этом оставили нам свои мемуары местные помещики, путешественники, посетившие Куликово поле в начале 19 века../--/
Так откуда здесь, на пограничной территории Юго-Восточной Руси, где до ближайшего древнерусского городка по прямой не менее 60 км, в чистом поле такое количество находоко вооружения и снаряжения воинов, высокохудожественной мелкой пластики, которые представлены на страницах этой книги? Ответ может быть только один"
И последнее, эта брошюра конечно не является ни в коей мере исчерпывающим источником - просто она короткая, доступная для освоения.
А вообще можно ознакомиться с коллективной монографией к 625-летию сражения.
"У научного коллектива, плодотворно работабщего на Куликовом поле, нет никаких сомнений в пространственной и временной локализации сражения в 1380 году."(А.Н Наумов, зам. директора музея "Куликово поле" по научной работе)
Пожалуй, нет более противоречивого события в русской истории, чем Куликовская битва. За последнее время оно обросло большим количеством мифов, домыслов и разоблачений. Ставится под сомнение даже сам факт этого сражения.
Битва-легенда
Согласно официальной версии Великий князь московский и владимирский Дмитрий Иванович (позднее Донской) решив покончить с монгольским темником Мамаем, увеличившим размеры выплачиваемой дани, собирает большое войско.
Выбрав наиболее удачное место – поле между Доном и Непрядвой – Дмитрий встречает двигающееся в сторону Москвы монгольское войско и наносит Мамаю поражение.
Сведения о Куликовской битве отечественная история в основном черпает из четырех источников – «Сказании о Мамаевом побоище», «Краткой летописной повести о Куликовской битве», «Пространной летописной повести о Куликовской битве» и «Задонщины».
Однако эти сочинения грешат неточностями и литературным вымыслом. Но главная проблема в том, что в зарубежных источниках нет прямого упоминания как о Куликовской битве, так и о Дмитрии Донском.
Учитывая скудность сведений, большие сомнения у части историков вызывают многие факты: состав и количество противодействующих сторон, место и дата сражения, а также его итоги. Более того, некоторые исследователи и вовсе отрицают реальность Куликовской битвы.
Противостоящие стороны
На некоторых старинных фресках и миниатюрах, посвященных Куликовской битве, мы можем увидеть любопытную деталь: лица, обмундирование и даже стяги враждующих армий написаны в одной манере.
Что это – отсутствие у живописцев мастерства? Вряд ли. Более того, на фрагменте иконы «Сергий Радонежский с житиями» в стане войска Дмитрия Донского изображены лица с явными монголоидными чертами. Как тут не вспомнить Льва Гумилева, утверждавшего, что татары составляли костяк московского войска.
Впрочем, по словам искусствоведа Виктории Горшковой «в иконописи не принято прописывать национальные черты, исторические детали и подробности». Но вполне возможно что это не аллегорический образ, а реальное отражение событий. Приоткрыть загадку может подпись на одной из миниатюр с изображением Мамаева побоища: «и побеже Мамаи со князи своими».
Известно, что Дмитрий Донской был в союзе с монгольским ханом Тохтамышем, а соперник Тохтамыша Мамай объединял свои силы с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом. Больше того, западные мамаевы улусы были населены преимущественно христианами, которые и могли влиться в ордынскую армию.
Также масла в огонь добавляют исследования Е. Карновича и В. Чечулина, которые выяснили, что христианских имен в среде русской знати того времени почти не встречается, а тюркские – часто. Все это вписывается в непривычную концепцию сражения, в котором с обеих сторон выступали интернациональные отряды.
Другие исследователи делают еще более смелые выводы. К примеру, автор «Новой хронологии» Анатолий Фоменко утверждает, что Куликовская битва это выяснение отношений между русскими князьями, а историк Рустам Наби видит в ней столкновение войск Мамая и Тохтамыша.
Военные маневры
Много загадочного и в подготовке к битве. Ученый Вадим Каргалов отмечает: «Недостаточно ясными представляются и хронология похода, и его маршрут, и время перехода русского войска через Дон».
Для историка Евгения Харина также противоречива картина движения войск: «оба войска шли для встречи под прямым углом друг к другу по восточному берегу Дона (москвичи – на юг, татары – на запад.), затем переправились через него почти в одном месте, чтобы сразиться на другом берегу!». Но некоторые исследователи, объясняя странный маневр, считают, что с севера двигались не русские отряды, а войско Тохтамыша.
Есть вопросы и по поводу количественного состава воюющих сторон. В отечественной истории чаще всего фигурировали цифры: 150 тысяч русских против 300 тысяч монголо-татар. Однако сейчас численность обеих сторон заметно снижена – не более 30 тысяч ратников и 60 тысяч ордынцев.
У некоторых исследователей вызывает вопросы не столько исход битвы, столько ее окончание. Известно, что русские добились решающего перевеса, использовав засадный полк. Рустам Наби, к примеру, не верит в столь легкую победу, утверждая что сильное и опытное монгольское войско не могло так просто обратиться в бегство, не бросив в бой свои последние резервы.
Место сражения
Самая уязвимая и спорная часть в традиционной концепции Куликовской битвы - это место, где она происходила. Когда в 1980 году отмечалось 600-летие сражения оказалось, что на Куликовском поле не проводилось настоящих археологических раскопок. Однако попытки что-либо обнаружить принесли очень скудные результаты: несколько десятков металлических фрагментов с неопределенной датировкой.
Это дало новые силы скептикам заявлять что Куликовская битва состоялась совершенно в другом месте. Еще в своде булгарских летописей назывались иные координаты Куликовской битвы – между современными реками Красивая Меча и Сосна, что чуть в стороне от Куликова поля. Но некоторые современные исследователи – сторонники «новой хронологии» – в прямом смысле пошли дальше.
Место Куликовской битвы, по их мнению, расположено практически напротив Московского Кремля – там где сейчас высится огромное здание Военной академии РВСН им. Петра Великого. Раньше здесь был Воспитательный Дом, который построили, по мнению тех же исследователей, с целью сокрытия следов реального места битвы.
Но на месте находящегося рядом храма Всех Святых на Кулишках, по некоторым данным, до Куликовской битвы уже стояла церковь, по другим – здесь рос лес, что делает это место невозможным для проведения крупномасштабного сражения.
Битва, потерянная во времени
Однако ряд исследователей считает что никакой Куликовской битвы не было. Часть из них ссылается на сведения европейских хронистов. Так, жившие на рубеже XIV-XV веков Иоганн Пошильге, Дитмар Любекский и Альберт Кранц практически одновременно описывают крупное сражение между русскими и татарами в 1380 году, называя его «битвой у Синей Воды».
Эти описания отчасти перекликаются с русскими летописями о Куликовской битве. Но возможно ли, что «Битва на Синих Водах» между отрядами литовского князя Ольгерда и ордынскими войсками, произошедшая в 1362 году и Мамаево побоище одно и тоже событие?
Другая часть исследователей склоняется к мнению, что Куликовская битва, скорее всего, может быть объединена с битвой между Тохтамышем и Мамаем (ввиду близости дат), произошедшей в 1381 году.
Впрочем и Куликово поле в этой версии присутствует. Рустам Наби считает, что возвращающиеся в Москву русские войска могли на этом месте подвергнуться нападению не участвовавших в битве рязанцев. О чем сообщают и русские летописи.
Шесть подземных квадратов
Возможно, решить головоломку Куликовской битвы помогут недавние открытия. С помощью пространственного георадара «Лоза» специалисты Института изучения земной коры и магнетизма обнаружили на Куликовом поле шесть подземных квадратов, что, по их мнению, может быть воинскими братскими могилами.
Профессор Виктор Звягин рассказывает, что «содержимым подземного объекта является прах, подобный тому, который обнаруживается в захоронениях с полным разрушением плоти, включая костную ткань».
Эту версию поддерживает замдиректора музея «Куликово поле» Андрей Наумов. Более того, он считает, что сомнения в реальности состоявшейся здесь в 1380 году битвы лишены основания. Отсутствие большого количества археологических находок на месте битвы он объясняет огромной ценностью одежды, оружия и доспехов. К примеру, стоимость полного комплекта доспехов равнялась стоимости 40 коров. В короткие сроки после битвы «добро» было практически полностью унесено.
