СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
MODERN HISTORICAL SCIENCE: PROBLEMS AND PROSPECTS
В. В. Гришин, Н. С. Шиловская
Статья посвящена проблеме поиска исторической истины. Историческая наука ХХ-ХХ1 вв. попадает под влияние идеологий и идеологизмов, что делает историю подчас софистической, приводит к подмене исторической истины историческим мнением. Исторический релятивизм является одной из острых проблем преподавания истории. Есть ли у истории как науки перспективы и каковы они?
Ключевые слова: история, наука, историческое бытие, познание, истина.
V. V. Grishin, N. S. Shilovskaya
The article is devoted to the problem of search of historical truth. The historical science of XX - the XX-Ith centuries gets under influence of ideologies and the so-called ideologisms that makes history sometimes sophistical, it leads to substitution of historical truth by just a historical opinion. The historical relativity is one of acute problems of teaching of history. Has History as science prospects and what are they? Is the question.
Keywords: history, science, historical life, cognition, truth.
Историческая рефлексия является одной из прерогатив человека. Только если для античного грека история есть чистое описание-фиксация событий, жизне- или бытописание, то новоевропейская история от чистой дескриптивности уходит в сторону философичности. Иными словами, история есть прежде всего осмысление истории, это поиск смысла исторического бытия, его аналитика, проникновение в его глубинные законы.
Если мы возьмем современную историческую науку (как российскую, так и в целом мировую), то ее классический рефлексирующий дух потихоньку замирает. Отмирает историческая пытливость, исторические исследования оказываются двумерными, исчезает их трехмерная глубина. Как правило, история замыкается на изучении текстовых исторических источников, посему становится больше дескриптивной по своему характеру, нежели аналитической. Историк в этом случае превращается из исследователя в рассказчика, просветителя и пропагандиста, он, скорее, повествует об историческом прошлом, чем осмысливает его.
Кризис современной исторической науки многолик. Возможно, основой затухания исторической аналитики является уход от концептуальности исторического исследования: научная концептуальность подменяется ненаучной эклектичностью и политической конъюнктурностью, следствием чего, естественно, является искажение истины исторического бытия.
С другой стороны, историческую науку затронула и постмодернистская аннигиляция истины, превращение последней из желаемой цели гносеологических потуг в слово в тексте, в текстовую реальность. Историческая наука тем самым утрачивает не только дух академичности, но и подчас, как ни парадоксально это звучит, собственно научности. Истина истории также вытесняется пристра-
стием к «исторической моде»: допустим, существует «мода» на определенную интерпретацию революции 1917 г. или Великой Отечественной войны. Страницы истории, таким образом, переписывают и зачастую становятся совсем неузнаваемыми. Историческое знание расходится с реальностью исторического бытия, а историческая наука тем самым переживает не просто кризис, она отдается на волю масс, масса диктует истину истории.
Теперь сузим кризисные явления в исторической науке в целом до рамок науки отечественной, конкретнее советско-постсоветской. У истории как науки всегда имеется опасность альянса с идеологией, чем как раз грешила советская история. Идеологизация исторической науки может быть результатом вырождения ее философского компонента, его перерождения в идеологический, что, например, произошло с философией марксизма. При идеологизации исторической науки исторические факты тоже искажаются, но уже идеологически, историческая реальность переписывается и подгоняется под идеологию (либеральную, марксистскую национальную или любую другую). Смысл истории тем самым оказывается опосредованным идеологией, источниковая база подгоняется под идеологический посыл. Идеологизированная история, характеризуется не стремлением к сути исторического, а подгонкой исторического под идеологию. Историк-идеолог исходит не из первичности исторической реальности, а из первичности собственной идеологии. Историческое бытие в подобном случае становится служанкой идеологии, а научная дискуссия вытесняется борьбой идеологий.
Если в советское время вся история была по-марксистски ангажирована и классово идеологизирована, то постсоветская историческая наука уходит от идеологического истматовского мейнстрима, но обретает новые проблемы. Сегодня в исторической науке толерантно сосу-
ществуют концепции-полярности: постмодернизм, конструктивизм, историческая эклектика или неомарксизм. Среди современных профессиональных историков, таким образом, нет даже намека на какое-то согласие. Получается, что отечественная история, уйдя от марксизма, сбросила с себя не просто путы идеологии. История не пришла к исторической истине, она вырождается в деконструкцию, отдельные факты выхватываются из исторического процесса и механически соединяются с другими. Элементом связи является произвольное видение истории, в основе которого лежат субъективные предпочтения историка. В итоге получается мозаика исторического бытия, сложенная как из исторических фактов, так и псевдофактов. Эклектика становится доминантой в историческом сознании.
Обозначенные проблемы исторической науки сказываются на концепции преподавания истории как в средних, так и высших учебных заведениях. Постмодернистский релятивизм, редукционизм и эклектичность историко-научного мышления проявляется в многовариантности учебников истории или отсутствии общей оценки исторического пути России. Сегодня вырастает новое поколение людей, воспитанных на софистической истории. Например, современных бразильских школьников обучают тому, что во Второй мировой войне, дескать, вовсе не было победителя, СССР войну не выиграл, что является недопустимым искажением исторической реальности.
Итак, в историческом мышлении возникла ситуация, описанная некогда Кантом, пытавшимся дать аналитику чистого разума: историческое мышление впадает в антиномии (допустим, характеристика Сталина как выдающегося политического деятеля и как организатора «большого террора»). Возможно, выход из антиномий исторического сознания следует искать в кантовском направлении, но преодолев кантианский разрыв теоретического разума и нравственности. По-кантовски (что представлено в философии истории неокантианцев баденской школы) исторические события рассмотрены исключительно сквозь призму практического разума (у баденцев это абсолютные ценности). Исторические события тем самым становятся аксиологически двуцветно черно-белыми, а историческая истина в ее классическом (аристотелевском) понимании подменяется истиной добра и зла. Между тем историческая истина не может быть аксиологична. Историческая истина есть прежде всего соответствие исторического знания исторической действительности, и только после этого историческое знание дает событиям аксиологическую оценку.
Историческая наука и мировоззрение постмодерна
В европейском общественном сознании в последней трети ХХ в. начинают доминировать постмодернистские идеи, которые характеризуются прежде всего сверхкритикой рационализма, отказом от абсолютной истины и смысла истории в целом. В исторической науке постмо-
дернистские веяния приводят к тому, что вопрос об объективной истине подменяется вопросом понимания. Современная историческая аналитика зачастую редуцируется к обращению к письменным источникам, будь то исторические хроники либо литературные произведения. Историк-постмодернист Х. Уайт попытался доказать, что историоописание, или нарратив, подчиняется не логике исторического развития, а логике литературных жанров -от драмы до комедии. История тем самым подменятся литературой, а факты - умонастроением историка. Отсюда отказ от объективной истины и исторической реальности как таковой. Получается, что историк может познать историческую реальность как продукт субъективного сознания, то есть как литературный текст.
Получается, что в постмодернистской исторической науке герменевтика и психология синтезировались в метод исторического исследования. Это, возможно, дает интересные результаты для истории, но исключительно как частный случай. Только при системном подходе эти результаты могут занять свое место в общей картине исторического бытия, на что постмодернистские историки не способны. Гуманистический проект, озвученный Пико делла Мирандолой, в котором подчеркивалась взаимосвязь природных закономерностей с единством человеческого рода, постмодернизмом отвергается. Таким образом, смысл истории и история как процесс, движение и развитие теряют свое значение.
Ценить то, что имеешь сейчас, или не ценить ничего - это и есть, согласно постмодернизму, единственная истина. Постмодернизм расширяет понятие вот-бытия, оно становится подвижным, и эта подвижность зависит от силы творчества автора. Историк Ханс Келлнер сказал о влиянии Эриха Ауэрбаха и Мишеля Фуко на мировоззрение эпохи постмодерна следующее: «Их версия гуманизма гласит, что жизнь людей определяется их литературными и лингвистическими возможностями» .
Обывательское и научное в истории
Другой проблемой современной исторической науки является размывание демаркационной линии между историей как наукой и обывательским мнением об истории: сегодня обывательско-историческое мнение проникает в то, что всегда было научно-историческим, разрушает ядро научности истории. Так, огромными тиражами издаются псевдоисторические труды, в которых историческая реальность подменяется сказками о страдальце-народе и Сталине как его заступнике, о наших вечных внешних врагах и т. п. Польский историк Е. Топольский отмечает, что есть два типа читателей исторических текстов: семантические (то есть наивные, воспринимающие текст в буквальном значении) и семиотические (то есть подходящие к тексту критически) . Именно наивные читатели-потребители сегодня подчас диктуют направление в исторической науке. В угоду таким читателям замалчивают исторические факты и искажают историческую реальность, что делается, как правило, историками популистского толка.
Обывательский подход к истории характеризуется поверхностностью и некритичностью, уходом от объективной истины, но при этом убеждением в наличии собственной, претендующей на истину позиции относительно реальности исторического бытия. Современные СМИ легко манипулируют историческим сознанием такого простодушного малообразованного обывателя, внедряя в него искаженно трактуемые исторические факты и еще дальше уводя человека от истины истории.
Обыватель, пытающийся якобы мыслить исторически, получает «исторические знания» из популистской массовой литературы, где, как правило, историческое прошлое героизируется, что в какой-то мере компенсирует ущербность современности и дает надежду на воплощение исторической легенды в реальности современности (например, легенда о равенстве и братстве, будто бы существовавших в СССР, и возвращении к национальному братству в современной России).
Подыгрывая подобным взглядам, некоторые политики приобретают популярность в народе. В целях собственной легитимности они прикрываются лозунгом «народ всегда прав». Поэтому всегда существует угроза того, что подобное «народное» общественное сознание поглотит сознание исторически научное, как всеобщая воля у Ж.-Ж. Руссо поглощает индивидуальную волю. Обывательское мнение вмешивается в научную истину.
Так как на обывательском уровне история России рассматривается в героическом контексте, а ее негативные моменты - как заговор, то и современность предстает как абсолютно негативный процесс, в котором проглядывается сценарий вражеского заговора. Велика вероятность, что в данной ситуации возникнут новые идеологии на основе мифологем российской истории. Например, мечта о возрождении Святой Руси в условиях современности. Сформированное подобным образом историческое сознание может повлиять на активную деятельность человека. Вместо того чтобы разрешать задачи современности, отвечать на вызов истории, человек тратит свою энергию на создание политических организаций, действующих в русле борьбы с вражеским окружением.
История - это не просто общественная наука, но и гарант общественного развития, стражами которого являются историки-профессионалы. Именно профессиональные знания об историческом процессе составляют ядро исторического сознания. Они формируют историческую парадигму, которая приобретает официальный статус. Данная парадигма передается в образовательную систему и является основой формирования исторического мышления населения в целом. Поэтому правомерно требование Франклина Анкерсмита, предъявленное к историкам: они «должны всегда осознавать, что на них, как и на литераторах, лежит культурная ответственность, и поэтому их язык должен быть понятен и читабелен для всех интересующихся историей» .
Перспективы истории
При подчас крайнем субъективизме и эклектике современной исторической науки, сегодня, тем не менее, выживает классическая историческая парадигма мышления, вовсе не претендующая на постмодернистскую литературность или конструирование реальности прошлого. Интенция классического подхода к истории состоит в том, что историк прежде всего стоит на «исторической почве». Основополагающей для историка классического типа выступает категория исторического бытия, а его сущность и закономерности являются целью исторической науки.
В современной исторической науке появляются работы, которые пытаются увести историческую науку от нисходящей линии развития. Такой попыткой, например, является историческое исследование О. М. Медушевской «Теория и методология когнитивной истории». Книга обсуждалась на страницах журнала «Российская история», где отмечались ее положительные моменты. «Теория и методология когнитивной истории, - отметил, например, Б. С. Илизаров, - это труд, который поднимает самые глубокие вопросы исторического познания... Очень убедительно введено в концепцию понятие "вещи" - исторического источника как продукта целенаправленной человеческой деятельности, изучая который, безусловно, можно выйти к подлинным универсалиям представлений о человеке. Наша историческая картина может меняться и в этом смысле быть доступной различным интерпретациям, однако источниковедение - это строгая наука, поскольку критерии доказательного и точного знания - неизменны. Именно эти категории отстаивает концепция, представленная в данной книге. С этих позиций целесообразно обращение не только к вопросам собственно гносеологического характера, но также проблемам этики - добра и зла, ценностного выбора каждой эпохи» . О. М. Меду-шевская отмечала необходимость глубже анализировать исторические тексты. Так, при изучении летописей нужно не только отвечать на вопрос, о чем говорит тот или иной текст, но и о чем и почему умалчивает автор. О. М. Меду-шевская, с одной стороны, возвращает историческую науку к философскому апеллированию, что придает ей (науке) глубину анализа, теоретичность и концептуальность. С другой стороны, строгая опора на исторические источники не позволяет разрастаться многочисленным историческим квазиинтерпретациям. Историческая наука обретает точность, объективность, она не выходит за рамки фактической вещественности и событийности хода истории.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Доманска Э. Философия истории после модернизма. М.: Канон+, 2010. - 400 с.
2. Круглый стол по книге О. М. Медушевской «Теория и методология когнитивной истории» // Российская история. - 2010. - № 1.
Экзаменационные вопросы по истории.
1. Основы методологии исторической науки .
История изучает следы человеческой деятельности. Объект-человек.
Функции исторического знания:
Научно-познавательный
Прогностический
Воспитательный
Социальная память
Метод (способ исследования) показывает, как происходит познание, на какой методологической основе, на каких научных принципах. Метод – это путь исследования, способ построения и обоснования знаний. Более двух тысячелетий назад возникли два основных подхода в исторической мысли, которые существуют и поныне: это идеалистическое и материалистическое понимание истории.
Представители идеалистической концепции в истории считают, что дух и сознание первичны и более важны, чем материя и природа. Тем самым они утверждают, что человеческая душа и разум определяют темпы и характер исторического развития, а другие процессы, в том числе и в экономике, вторичны, производны от духа. Таким образом идеалисты делают вывод, что в основе исторического процесса находится духовное нравственное совершенствование людей, а человеческое общество развивает сам человек, в то время как способности человеку даны Богом.
Сторонники материалистической концепции утверждали и утверждают противоположное: так как материальная жизнь первична по отношению к сознанию людей, то именно экономические структуры, процессы и явления в обществе определяют все духовное развитие и другие отношения между людьми.
Для западной исторической науки более характерен идеалистический подход, для отечественной – материалистический. Современная историческая наука основана на диалектико-материалистическом методе, который рассматривает общественное развитие как естественноисторический процесс, который определяется объективными закономерностями и вместе с тем находится под воздействием субъективного фактора посредством деятельности масс, классов, политических партий, вождей, лидеров.
Существуют также специально-исторические методы исследования:
хронологический – предусматривает изложение исторического материала в хронологической последовательности;
синхронный – предполагает одновременное изучение событий, происходящих в обществе;
дихронный – метод периодизации;
историческое моделирование;
статистический метод.
Методы изучения истории и современная историческая наука.
Эмпирический и теоретический уровни познания.
Исторический и логический
Абстрагирование и абсолютизация
Анализ и синтез
Дедукция и индукция и др.
1.Историко-генетическое развитие
2.Историко-сравнительный
3.историко-типологическая классификация
4.историко-системный метод (все в системе)
5. Биографический, проблемный, хронологический, проблемно-хронологический.
Современная историческая наука отличается от исторической науки всех предшествующих эпох тем, что она развивается в новом информационном пространстве, заимствуя из него свои методы и сама влияет на его формирование. Сейчас на первый план выходит задача не просто написания исторических трудов на ту или иную тему, а создание верифицированной истории, проверяемой большими и надежными базами данных, создаваемыми усилиями творческих коллективов.
2
Российская историческая наука существует свыше 250 лет и внесла значительный вклад в развитие и углубление знаний как об истории нашей страны, так и о мировой истории в целом. Для неё характерно богатство различных школ и направлений.
Возникновение Отечественной истории, как науки, неразрывно связано с именем Петра I. Он основал Российскую Академию наук и начал активно приглашать в Россию иностранных ученых. Эта практика продолжалась и при его преемниках. Значительный вклад в становление российской исторической науки внесли немецкие историки Г.Байер (1693-1738 гг.), Г.Миллер (1705-1783 гг.), и А.Шлецер (1735-1809 гг.). Им русская наука обязана введением в научный оборот такого исторического источника, как русские летописи. Они впервые перевели на латинский язык и издали основной массив русских летописных источников. Ф. Миллер, в частности, провёл десять дет в Сибири, где собрал, систематизировал богатейшие архивные материалы. Вклад этих ученых трудно переоценить - впервые в оборот была введена группа источников, по масштабам превосходящих хроники европейских стран; впервые Европа узнала о существовании на своих восточных границах огромной страны с богатейшей историей. Благодаря их усилиям русская наука сразу же взяла на вооружение самые передовые методы работы с источниками - сравнительный лингвистический анализ, критический метод изучения и др. Именно этими учеными и была впервые написана на основе летописных данных древнейшая история Руси, введены в оборот сведения о расселении славян, о древнейших славянских поселениях, об основании Киева, о первых русских князьях.
Первым собственно русским историком был один из сподвижников Петра I, ученый - энциклопедист и политический деятель В.Н. Татищев (1686-1750 гг.), автор четырехтомной «Истории Российской», охватывающей период от Рюрика до Михаила Романова. Для мировоззрения В.Н. Татищева характерен рационалистический подход - для него история не результат божьего промысла, а итог человеческих деяний. Через весь его труд красной нитью проходит идея необходимости сильной самодержавной власти. Только решительный, волевой, образованный государь, осознающий задачи, стоящие перед страной, может привести её к процветанию. Усиление самодержавия ведёт к усилению страны, ослабление, к её упадку.
В.Н. Татищев собрал уникальную коллекцию русских летописей. К сожалению, после его смерти вся его библиотека сгорела. Но в своей «Истории» он обильно цитировал эти летописи (буквально целыми страницами). В результате в ней содержится ряд сведений, которых больше нет нигде, и она сама используется как исторический источник.
Работы В.Н. Татищева, как и работы других историков ХVIII в. М.М Щербатова (1733-1790 гг.) и И.Н. Болтина (1735-1792 гг.) были известны лишь узкому кругу специалистов. Первым автором, получившим действительно всероссийскую известность, стал Н.М. Карамзин (1766-1826 гг.). Его двенадцатитомная «История государства Российского», написанная в первой четверти X IX в., стала одной из самых читаемых книг в России. Н.М. Карамзин приступил к написанию «Истории» будучи уже известнейшим писателем. Его книга, написанная живым, ярким, образным языком, читалась как роман Вальтера Скотта. А.С. Пушкин писал: «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего Отечества. Древняя Россия, казалась, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом». На книге Н.М. Карамзина воспитывались поколения русских людей, она и сейчас читается с интересом.
Основная идея Н.М. Карамзина - история страны - это история её государей. По существу это серия политических биографий. Написанная после Отечественной войны 1812 года, книга проникнута чувством патриотизма, любви к славному прошлому России. Н.М. Карамзин рассматривал историю нашей страны как неразрывную часть всемирной истории. Он обратил внимание на отставание России от европейских народов, считая это результатом 250-летнего татаро-монгольского ига.
Наибольшую известность в мире русская историческая наука получила благодаря трудам историков «государственной школы» К.Д. Кавелина (1818-1885 гг.), Б.Н. Чичерина (1828-1904 гг.) и особенно С.М. Соловьева (1820-1879 гг.) автора двадцатидевятитомной «Истории России с древнейших времён».
Основным объектом их исследования была система государственных и правовых учреждений . По мнению историков «государственников» именно через изучение функционирования системы государственных учреждений, ее эволюции, можно получить представление о всех сторонах истории страны (экономики, культуре и т.д.).
Историки «государственной школы» объясняли специфику русской истории, её отличие от западной географическими и природно-климатическими особенностями России. Именно из этих особенностей выводилась специфика общественного строя, существование крепостного права, сохранение общины и др. Многие идеи государственной школы сейчас возвращаются в историческую науку, осмысливаются на новом уровне.
Русские историки в абсолютном большинстве рассматривали Россию, как часть Европы, а русскую историю, как неразрывную часть всемирной истории,
подчиняющуюся общим закономерностям развития. Однако мысль об особом пути развития России, отличающемся от западноевропейского, также существовала в российской историографии. Она проводилась в трудах историков, принадлежавших к официально-охранительному направлению – М.П. Погодина (1800-1875гг.), Д.И. Илловайского (1832-1920гг.). Они противопоставляли историю России истории Западной Европы. Там государства создавались в результате завоевания одних народов другими, у нас - в результате добровольного призвания государей. Поэтому для истории Европы характерны революции, классовая борьба, становление парламентского строя. Для России эти явления глубоко чужды. У нас преобладают общинные начала, единение царя с народом. Только у нас сохранилась в чистом, исконном виде христианская религия - православие. Историки этого направления пользовались поддержкой государства, были авторами официальных учебников.
Крупный вклад в развитие российской исторической мысли внесли труды Н.И. Костомарова (1817-1885гг.) и A.П. Щапова (1831-1876гг.). Эти историки впервые обратились к изучению истории непосредственно народа , его быта, обычаев, склада характера, психологических особенностей.
Вершиной русской дореволюционной историографии стало творчество выдающегося русского историка В. О. Ключевского (1841-1911гг.). Не было ни одной отрасли исторической науки, в развитие которой он бы не внес своего вклада. Ему принадлежат крупнейшие труда по источниковедению, историографии русской истории, истории государственных учреждений и др. Основная работа В.О. Ключевского - пятитомный «Курс русской истории». Впервые он уделил внимание действию экономического фактора в истории страны. Именно этот фактор лег в основу предложенной им периодизации русской истории. В.О. Ключевский не считал экономический фактор определяющим. Исходя из позиции многофакторности, он рассматривал роль экономики наряду с ролью географических, природно-климатических, культурных особенностей. Однако признание роли экономики в развитии общества обусловило популярность В.О. Ключевского и в советское время. Его труды многократно переиздавались, советские историки считали В.О. Ключевского своим духовным предшественником, чему во многом способствовали его демократические убеждения, критическое отношение к самодержавию. Считалось, что В.О. Ключевский «вплотную подошел к марксизму».
С начала XXв. в русской историографии начинает утверждаться идея марксизма . Первыми русскими историками - марксистами были Н.А. Рожков (18б8-1927 гг.) и М.Н. Покровский (1868-1932 гг.).
Н.А. Рожков активно участвовал в революционном движении, был членом ЦК РСДРП, депутатом III Государственной думы, неоднократно арестовывался, был сослан в Сибирь. После революции 1917 он разошёлся с большевиками, арестовывался ЧК, стоял даже вопрос о его высылке из страны. Основной труд Н.А. Рожкова - двенадцатитомная «Русская история в сравнительно-историческом освещении». В ней он попытался, исходя из марксисткой форма
ционной теории, выделить ступени общественного развития, которые проходят все народы. Каждый этап истории России сопоставлялся с соответствующим этапом в истории других стран. В основу смены этапов исторического развития НА. Рожков, вслед за Марксом, поставил развитие экономики, но дополнил ее попыткой построить историю духовной культуры, выражающуюся в смене «психических типов», характерных для каждого этапа.
Наиболее известным историком марксистом был М.Н. Покровский. Еще до революции 1917г. он написал четырехтомную «Русскую историю с древнейших времен» и двухтомный «Очерк истории русской культуры». В ходе революции 1905г. М.Н. Покровский вступил в партию большевиков. В этот период окончательно сформировались его марксистские убеждения. Он признает решающую роль классовой борьбы в истории и с этих позиций начинает подходить к истории России. М.Н. Покровский попытался определить этапы развития русского общества, исходя из марксистской теории смены общественно-экономических формаций. Он выделял следующие стадии: первобытный коммунизм, феодализм, ремесленное хозяйство, торговый и промышленный капитализм. Русское самодержавие и бюрократию М.Н. Покровский рассматривал как форму господства торгового капитала.
После революции 1917г. М.Н. Покровский фактически возглавил советскую историческую науку. Он был заместителем наркома просвещения, возглавлял коммунистическую академию, институт истории АН РСФСР, институт красной профессуры, редактировал журнал «Историк-марксист». В советский период им были написаны «Русская история в самом сжатом очерке», ставшая учебником для средней школы, и «Очерки революционного движения XIX-XX вв.». Для учебника М.Н, Покровского был характерен крайний схематизм - история превращалась в голую социологическую схему.
М.Н. Покровский был революционером, посвятившим свою жизнь борьбе с самодержавием. Вследствие этого, в его работах вся дореволюционная история России изображалась исключительно в черном цвете («тюрьма народов», «европейский жандарм» и т.д.
В 20-е гг., когда стояла задача дискредитации старого режима, эти взгляды М.Н. Покровского были востребованы. Но к 30-м обстановка изменилась - положение стабилизировалось, власть большевиков стала достаточно прочной и перед исторической наукой была поставлена новая цель - воспитывать патриотизм, государственность, любовь к Отечеству, в том числе и на примерах дореволюционного прошлого. В этих условиях «школа Покровского» не соответствовала новым требованиям. В последние годы жизни Н.М. Покровский был подвергнут резкой критике, а уже после его смерти в 1934г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О преподавании истории в школах СССР», где, характерной для того времени манере. М.Н. Покровский был ошельмован, а его учебники изъяты.
Советский период развития отечественной исторической науки богат именами историков, многие из которых получили мировую известность. Среди них следует особо выделить работы по истории Киевской Руси Б.Д. Грекова, А.Н Сахарова, Б.И. Рыбакова, В.Л. Янина, М.Н. Тихомирова; по истории Московского государства Д.Н. Альшица, Р.Т. Скрынникова, А.А. Зимина, В.Б. Кобрина, В.В. Мавродина; по истории Российской империи XVIII- X I X вв. Е.В. Тарле, М.В. Нечкиной, Н.И. Павленко, Е.В. Анисимова; по истории конца XIX- начала ХХ вв. А.Я. Авреха, Б.Г.Литвака. Основоположником экономической истории России по праву считается С.Г. Струмилин. Проблемы развития русской культуры всесторонне освещены в трудах Д. С. Лихачева, М.А. Алпатова. Этот список фамилий можно продолжить. Но все они работали над конкретной исторической проблематикой. Обобщающие же труды концептуального плана носили, как правило, коллективный характер. Среди них можно выделить написанные в 60-70-е гг. десятитомную «Историю СССР», двенадцатитомную «Всемирную историю». Все эти труды написаны с позиций марксизма, бывшего единственной официальной идеологией общества.
В 90-е гг. стали появляться работы, в которых делаются попытки пересмотреть существующие концептуальные положения. История России рассматривается с позиций цивилизационного подхода (Л.И. Семенникова), с позиций теории цикличности (С.А. Ахиезер), с позиций модернизационной теории. Но все эти попытки пока нельзя назвать удачными. Творческий поиск - находится на начальном этапе, и не привёл к появлению новых концепций развития истории России.
Контрольные вопросы
1. В чем сущность всемирно-исторической концепции исторического развития?
2. В чем сущность цивилизационной концепции исторического развития? Ее основные представители?
3. Что входит в понятие «менталитет»? В чем смысл введения этого понятия?
4. Перечислите основные этапы развития русской исторической мысли. Какой вклад внесли представители каждого этапа в развитие исторической науки в России?
Тема 29. Характеристика состояния исторической науки России на современном этапе.
1.Вхождение российского исторического сообщества в мировую историческую науку. Общность проблем.
2.Разрыв и преемственность российской и советской исторической науки.
3. Разработка теоретико-методолгических вопросов.
4.Тематика, проблематика, направления и перспективы современных исторических исследований в России.
Литература:
Дашкова Т. Гендерная проблематика: подходы к описанию.//Исторические исследования в России – II.Семь лет спустя / Под ред. Г.А. Бордюгова. – М.: АИРО-ХХ, 2003.С.203-245.
Исторические исследования в России: тенденции последних лет. М.,1996//Под редакцией Г.А. Бордюгова.
История повседневности: Сборник научных работ. СПб., 2003.
Кром М.М. Историческая антропология. СПб.,2004.
Кром М. Отечественная история в антропологической перспективе. .//Исторические исследования в России – II.Семь лет спустя / Под ред. Г.А. Бордюгова. – М.: АИРО-ХХ, 2003.С. 179-202.
Кравцов В.Н. Трансформация оснований профессионализма исторического знания в современном историографическом процессе.//Образы историографии: Сборник статей /Научн. ред. А.П. Логунов. М.:РГГУ, 2000.
Мифы и мифология в современной России/Под редакцией К.Аймермахера, Ф.Бомсдорфа, Г.Бордюгова. М.,2003.
Наумова Г.Р. Историография истории России: учеб. пособие для студ. Высш.учеб.заведений/ Г.Р.Наумова, А.Е.Шикло. М.,2009. С.225-240.
Соколов А.К. Путь к современной лаборатории изучения Новейшей истории России.//История и философия отечественной исторической науки. М., 2007. С.275-341
Чубарьян А.О. Историческая наука в России к началу ХХI в.// Новая и новейшая история 2003. №3.
1. В чем на ваш взгляд проявляются разрыв и преемственность российской и советской исторической науки?
2. Как связаны современные российская и зарубежная историческая науки?
3. Какие теоретико-методологические вопросы разрабатываются современными российскими историками?
4. Охарактеризуйте тематику, проблематику, направления и перспективы современных исторических исследований в России.
Тема 30. Б.Н.Миронов.
Семинарское занятие:
1.«Социальная история России периода империи» как первое в мировой историографии обобщающее исследование социальной истории.
2.Методология исследования социальной истории России.
3.Модернизационная концепция истории России Б.Н. Миронова.
4.Пересмотр Б.Н. Мироновым устоявшихся положений советской историографии о роли самодержавия в социальных изменениях, о его связи с общественностью и т.п.
Литература:
Гетрел П., Мэйси Д. , Фриз Г. Социальная история как метаистория.// Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – нач. XX в.): в 2т., 3-е изд. Испр., доп. –СПб: “Дмитрий Буланин”, 2003., т. 1, С. I – XIV.
Дискуссия вокруг «Социальной истории России периода империи».// Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – нач. XX в.): в 2т., 3-е изд. Испр., доп. –СПб: “Дмитрий Буланин”, 2003., т. 1, С. XV-ХL.
Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – нач. XX в.): в 2т., 3-е изд. Испр., доп. – СПб: “Дмитрий Буланин”, 2003.
Контрольные задания, проблемные вопросы и упражнения:
1.Какие методологические подходы и принципы использует Миронов для исследования социальной истории России? В чем состоит преимущество этих подходов и принципов и в чем проявляется их ограниченность?
2. Назовите основные положения концепции истории России Б.Н. Миронова. Каковы особенности истории России и особенности модернизации в России?
3. Какие устоявшиеся положения советской историографии опровергаются Б.Н.Мироновым? Прочитайте одну из глав «Социальной истории России» и проанализируете как Б.Н. Миронов достигает пересмотра традиционных представлений.
4. Каковы причины и характер Октябрьской революции по концепции Б.Н. Миронова?
5. Как Б.Н.Миронов характеризует и оценивает Советскую модернизацию?
6. Каковы перспективы исторического развития России с позиций исторической концепции Б.Н.Миронова?
7. На какие идеи дореволюционных российских, советских, постсоветских и иностранных историков опирается автор «Социальной истории России»?
Борис Николаевич Миронов
Биографические сведения. Б. Н. Миронов в 1959 г. поступил на экономический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. В 1961 г. исключен из университета за антимарксистские взгляды. В том же году ректором университета А.Д. Александровым восстановлен студентом на историческом факультете. После окончания в 1965 г. истфака служил в армии. В 1966 г. поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института истории СССР. В 1969 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1984 г. докторскую. С 1970 г. работает в Санкт-Петербургском институте истории РАН и преподает в петербургских вузах и за рубежом. Автор семи книг и более ста статей, многие из которых изданы за рубежом.
«Социальная история России периода империи (XVIII – начало ХХ в.) Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства». Главный научный труд Б.Н. Миронова посвящен социальной истории. Так называемая «новая социальная история» обращается к исследовательскому арсеналу социологии в описании внутреннего состояния общества, его отдельных групп и отношений между ними. Она родилась во второй половине ХХ в.
В социальную историю вводятся подходы, заимствованные из антропологии и социальной психологии. Неотъемлемым компонентом анализа социальной системы становится реконструкция характерной для данной человеческой общности картины мира или совокупности образов, представлений, ценности которыми руководствовались в своем поведении члены той или иной социальной группы.
Особое внимание в социальной истории уделяется содержательной стороне сознания людей, своими действиями формирующих социальную реальность. Поэтому социальная история это еще история ментальностей. Под ментальностями, как отмечает Б.Н. Миронов, подразумеваются социально-психологические стереотипы, автоматизмы сознания и привычки, заложенные воспитанием и культурными традициями, ценностные ориентации, значимые представления и взгляды, принадлежащие не отдельным личностям, а тому или иному сословию или социальной группе.
Одним из руководящих принципов социальной истории стала междисциплинарность: «использование понятий, концепций и методологии социологии, политической экономии, географии, антропологии, психологии, демографии, статистики, политологии».
Социальная история не описывает события в их последовательности. Социальная история анализирует преимущественно прочные социальные структуры, системы, институты, длительные социальные процессы и явления. Общество рассматривается как целостный организм, в котором все элементы взаимодействуют в сложной системе резонансных, прямых и обратных связей, исключающих возможность редукции и нахождения какого-либо одного, способного определять все историческое развитие. Социальная история опирается на структуралистский подход. Миронов следует ему и выстраивает модель и трактует фундаментальные процессы и силы, которые изменяли российское общество и государство в течение императорского периода. Исследование состоит из двух частей: – в первой речь идет о социальной динамике, во второй – о праве, государстве и гражданском обществе. При этом он находит в развитии России «некоторую степень исторической неизбежности» (прогресс), но не указывает конкретно, что управляет этим процессом.
Социальная история осмысливается и концептуализируется в духе модернизации. Миронов не ограничивается периодом империи и дает метаописание российской истории, чтобы продемонстрировать ее «нормальность». Выявляя модели в социальном развитии отдельных сфер демографии, структуры семьи и т.д. автор показывает, что Россия, правда с некоторым опозданием, следовала общей схеме развития свойственной Западной Европе.
Наличие отставания России от Западной Европы, по Миронову, отнюдь не означает, что она является отсталой страной. Миронов отмечает, что у психологов есть понятие «социально запущенный ребенок» Этот ребенок родился нормальным, но в трудной семье. Бедные родители пьянствовали, ребенком не занимались, поэтому его развитие затормозилось. Умственное развитие ребенка запаздывает и в школе он не может справиться с программой. Но при благоприятных обстоятельствах социально запущенный ребенок может догнать основную массу сверстников, но не лучших. Согласно Миронову говорить, что Россия отсталая страна это то же, что назвать ее социально запущенным ребенком. Так в киевское время русичи были нормальными европейцами, но в середине ХIII в. на 250 лет попала в тяжелые условия монголо-татарского ига (тяжелое детство). Освободившись от ига, Россия на 250 лет попала под крепостной гнет (тяжелое отрочество). Это все затормозило и сделало Россию недоразвитой, которая не может догнать ровесников из западноевропейских стран. Миронов с таким подходом не согласен.
Историк говорит, что Россия с опоздание проходит те же процессы, но не потому что является умственно отсталой или социально запущенной, а потому, что Россия как государство и цивилизация просто родилась позднее западноевропейских. Уже Киевская Русь не являлась феодальным государством в европейском смысле этого понятия. Феодальные черты появились несколькими столетиями позже в XIII – XVI вв. Но Россия всегда, по крайней мере, последнюю тысячу лет, когда возникла государственность, бежала так же быстро, как и ее соседи на Западе. Поэтому ученый утверждает: Россия не отсталая, а молодая и быстро растущая страна и сравнивать ее с Западной Европой все равно, что сравнивать взрослого и подростка.
Миронов настаивает на несостоятельности идеи о самобытности исторического развития России. Несмотря на периодические кризисы и отклонения, с точки зрения Б.Н.Миронова, Россия в целом следовала дорогой модернизации вместе с Западом.
Главное различие между Россией и Европой состоит в асинхронности развития, а не в существе процесса развития. Самодержавие стремилось ускорить процесс развития и вносило невероятное напряжение в социальную жизнь. Так было и при осуществлении советского проекта модернизации.
Ученый дает благоприятный прогноз относительно будущего России, если она продолжит свое развитие по западноевропейской модели и в свое время достигнет благосостояния и установятся правовое государство и гражданское общество.
Автор стремиться, избегая как негативизма, так и апологетики в отношении национальных достижений, пересмотреть многие положения и мифы отечественной историографии, не отличающиеся позитивностью в отношении нашей истории. Особенно не повезло в нашей историографии, как подчеркивает Миронов, российским реформаторам и правительственной политике. Их достижения занижались и даже обесценивались. Например: отмена крепостного права в 1861 г. не считается достижением, так как в Западной Европе это произошло несколькими столетиями раньше и лучше. На эту проблему Миронов предлагает посмотреть шире и глубже, с точки зрения соответствия государственной политики экономическим, социальным, психологическим и прочим возможностям общества. А также подумать, чтобы произошло, если бы в России была реализована западноевропейская модель. Причем причины негативных оценок собственной истории Миронов усматривает в том, что они создавались в эпоху борьбы общества с авторитаризмом государственной власти во имя утверждения в России правового общества и государства еще в дореволюционной историографии и затем были подхвачены советской историографией. Историк отмечает: нигилистические настроения среди интеллигенции всегда были в моде в России (здесь явная аналогия идеи Миронова с мыслями т.н. историков «консерваторов» на этот счет), осуждать российские порядки и историю считалось и до сих пор считается хорошим тоном, даже если для этого не оснований.
Миронов опровергает положения о том, что:
Россия была типичной колониальной империей, угнетавшей населяющие ее народы.
Российское общество являлось закрытым.
Русские не знали самоуправления.
Крепостное право блокировало социально-экономическое развитие страны.
В России правили не законы, а люди.
Государство и бюрократия не заботились об обществе и народе.
Все или почти все реформы были несостоятельными.
Самодержавие в XVIII – ХХ в. было институтом, который мешал развитию страны.
В судах царил произвол.
Автор пишет, что социальные институты делались более «рациональными», все более полагались на определенные юридические нормы, а не на обычай и традицию. Узкое и ограниченное социальное взаимодействие менялось на все более открытое и широкое. Реальные достоинства, а не привилегии становились основой для продвижения по службе. Личность получала большие возможности для своего проявления, индивидуумы успешно утверждали свое достоинство и протестовали против вмешательства корпорации в личную жизнь, будь это вмешательство основано на власти патриарха в рамках большой семьи или на власти традиционной земельной общины. Или других корпоративных институтов.
Самодержавие было позитивной и движущей силой социальных изменений в стране, идя, как правило, впереди общества. Самодержавие по большей части работало в сотрудничестве с общественностью. В основном в императорский период процесс модернизации шел успешно. В начале ХХ в. Россия превратилась в правовое де-юре государство, а гражданское общество находилось в процессе формирования. Почему же самодержавное государство не выдержало Первой мировой войны. Дело в том, что модернизация успешно продвигалась при лидирующей роли государства, а сдерживалась народом, также участвовавшем в этом процессе, но его менталитет менялся крайне медленно. Это усиливало разрыв между европеизированной элитой и народом и порождало асинхронность и напряженность в социальных процессах и явлениях. Революция, с точки зрения Миронова, была естественным явлением. Революция – нормальная, даже позитивная реакция, как временное социальное бедствие модернизации, призванное гармонизировать традиционные российские ценности с ценностями рыночной экономики. Октябрьская революция была не марксистской прогрессивной революцией, за которую, как полагали революционеры, они боролись, а скорее революцией против модернизации и в защиту традиции. Тем не менее, советское правительство продолжило процесс модернизации и создало условия, которые обеспечили мирный переход к заключительной стадии модернизации, формированию открытого и демократического общества.
Специалистов поражает огромная источниковедческая база книги. Автор опирается на методологию и достижению дореволюционных российских, советских, постсоветских, американских, канадских, австралийских и европейских ученых, а также и на собственные изыскания по широкому кругу проблем в архивах и библиотеках России. Ученый освоил массив накопленных данных по социальной истории России и творчески их переработал уже на основе собственной концепции. Миронов прекрасно владеет клиометрией и приводит обширные статистические данные. Его работа имеет беспрецедентный научный аппарат, включающий сноски, библиографию в алфавитном порядке, предметный указатель и указатель имен, иллюстраций, таблиц.
Однако не надо забывать, что модернизационная модель – одна из возможных в представлении динамики общества. Она имеет тенденцию рассматривать прошлое сквозь призму дихотомий традиция/современность, статичность/подвижность, что не ограничивает понимание и минимизирует поиск своеобразия исторического развития России. К тому же даже зарубежные специалисты отмечают, что понятие «нормальности» исторического развития России находится в рискованной близости к абсолютизации западноевропейских и американских стандартов политического и социального развития. Не является аксиоматическим, что эта западная модель является желательной и что ей уготовлена длительная жизнь.
Экзаменационные вопросы:
1. Состояние исторического сознания и историко-научное сообщество России в конце 19-начале 20 вв.
2. Петербургская и московская школы историков в конце 19-начале 20 вв.
3. Д.И. Иловайский (научные интересы, методологические ориентации, общая концепция российской истории и пр.)
4. Феномен Н.И. Костомарова в отечественной историографии.
5. В.О. Ключевский. Основные труды и идеи.
6. В.О. Ключевский о предмете и методе исторического познания.
7. В.О. Ключевский. «Курс русской истории и его концепция». Концепция истории России.
8. История России XIX в. в трудах А.А. Корнилова.
9. Влад в историческую науку А.А. Кизеветтера.
10. П.Н. Милюков как общественный деятель и историк. Преемственность и новизна в его иисторико-научном творчестве. История России как история русской культуры.
11. С.Ф. Платонов Особенности личности и историко-научного творчества.
12. С.Ф. Платонов «Лекции по русской истории» (теоретико-методологические и концептуальные основы).
13. С.Ф. Платонов. Концепция истории Смуты в России.
14. А.Е. Пресняков как представитель научного реализма.
15. Труды А.Е. Преснякова по истории Киевской Руси, великорусского государства.
16. Европоцентризм в концепции истории России Е.Ф. Шмурло
17. Исследование феодализма в трудах Н.П. Павлова-Сильванского.
18. Вклад Н.П. Павлова-Сильванского.в изучение истории общественного движения.
19. Мастера биографического жанра в историческом исследовании – Н.К. Шильдер и великий князь Николай Михайлович.
20. Историк-дипломат С.С. Татищев.
21. Историческая концепция К.Н. Леонтьева.
22. Историческая концепция Л.А. Тихомирова.
23. Методология и философия истории в трудах А.С. Лаппо-Данилевского.
24. Историческая концепция А.С. Лаппо-Данилевского.
25. Разработка теоретико-методологических основ источниковедения А.С. Лаппо-Данилевским.
26. Марксизм и дореволюционная историческая наука.
27. «Легальный марксизм». Спор о роли насилия в истории. П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский и др.
28. «Субъективная школа» в отечественной историографии. П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.
29. Историософия В.С. Соловьева.
30. Н.И. Бердяев как представитель религиозно-философской парадигмы истории.
31. Евразийская концепция российской истории (Г.В. Вернадский, Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Р.О. Якобсон)
32. Общая характеристика исторической науки в советский период.
a. Периодизация исторической науки советского периода.
33. Светская историческая наука в1920-х –1930-х гг.
34. Социологический метод исследования исторического процесса в трудах Н.А. Рожкова.
35. М.Н. Покровский и его роль в становлении марксистского облика исторической науки.
36. Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, Л.В. Черепнин как исследователи истории древнейшей и средневековой Руси.
37. М.Н. Дружинин как исследователь крестьянского вопроса в России.
38. А.Л. Сидоров. Личность историка и приоритеты научного поиска.
39. М.В. Нечкина. Вклад в исследование революционного движения, историю исторической науки и популяризацию исторического знания.
40. П.А. Зайончковский. Тематика и особенности творчества историка.
41. И.Д. Ковальченко – методолог, источниковед, историк-исследователь.
42. Л.Н. Гумилев. Теория этногенеза и концепция истории России.
43. Отечественая историография второй половины 80 – начала 90-х гг.
44. Современное состояние исторической науки в России.
45. Б.Н. Миронов. Социальная история России.
46. И.Я. Фроянов – исследователь Древней и средневековой Руси. Работы по новейшей истории Россию.
Транс…(от лат. trans- сквозь, через, за) первая часть сложных слов означающая здесь: 1). Движение через какое-либо пространство, пересечение его; 2). Обозначение передачи через посредство чего-либо. Вторая часть сложного слова «форма» означает, что корреспонденция проявлений одних и тех же признаков или различных признаков в одних и тех же проявлениях осуществляется через и в новой конфигурации связей, высшей конфигурацией которых выступает Смысл.
Распад «целостной личности» происходит не только в результате нормативно и процедурно организованной техники мышления, но также и в результате специализации и технологизации материального производства. Вопрос о превращении человека в придаток машины в условиях дифференцированного капиталистического производства активно обсуждался представителями «субъективной школы» (П.Л.Лавров, Н.К. Михайловский, Н.И.Кареев и др.) Узкого специалиста Михайловский уподоблял «пальцу от ноги».
См. Бердяев Н.А. Смысл творчества. – Харьков: Фолио, М.: АСТ, 2002.С.36.
В состояниях со-бытийности презентативная, целостнообразующая и мирообразующая связь выступает как рождающаяся, возникающаяся и образующаяся.
В русской философии идея о разрыве непрерывности выдвигалась представителями Московской философско-математической школы в теории аритмологии задолго до М.Фуко. В сфере мышления аритмология, в отличие от аналитики, проявляется в творческом акте – озарения, интуитивного схватывания смысла, в социальной сфере – в катастрофах, революциях, переворотах, прерывающих линейную эволюцию. Аритмология может быть понята как возникновение новых импульсивных центров с присущими им ритмами, перераспределение энергии и новую настройку ритмов в целом.
В западной историографии первенство в концептуальном оформлении принципа многофакторности исторического развития принадлежит французской исторической школе «Анналов».
Карсавин Л.П. Философия истории / Л.П. Карсавин. – СПб.: АО Комплект. 2003. С.31.
Карсавин Л.П. Философия истории / Л.П. Карсавин. – СПб.: АО Комплект. 2003.С.97-98.
Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций. Т.1. / В.О. Ключевский - Мн.: Харвест, 2003. С.16.
См. Леонтьева О.Б. Марксизм в России на рубеже ХIХ-ХХ веков. Проблемы методологии истории и теории исторического процесса / О.Б. Леонтьева. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004.
В эмиграции российские ученые выступили с концепцией евразийства.
Бердяев Н.А. Смысл истории. Новое средневековье / Н.А. Бердяев. – М.: 2002. С.183.
Сами они выдвигали этический критерий прогресса, тем самым подчеркивали роль ментальных состояний в динамике социальной реальности.
См. Румянцева М.Ф. Теория истории / М.Ф. Румянцева. – М.: Аспект Пресс, 2002. С.23-30.
См. Копосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук / Н.Е. Копосов. – М.: Новое литературное обозрение, 2005.С.142-157.
Различные варианты нелинейной «глобальной» или «тотальной» истории предложены представителями школы «Анналов».
Надо заметить, что идеологические и политические воззрения и знания, как и любые другие обязательно включены в контекст свободной и спонтанной активности историка. Однако целенаправленное нормативное проведение идеологических и политических установок в историческом исследовании снижает его научный потенциал.
Иловайский был дважды женат. Первую свою жену и всех детей от первого брака он похоронил. Последней в в 1890 г. умерла дочь Варвара, в замужестве Цветаева. Зять Иловайского И.В. Цветаев женился во второй раз. и в этом браке родилась М.И.Цветаева.
Похожая информация.
С 90-х гг. начинается новый этап в развитии отечественной науки. Более всего это затронуло науки гуманитарные. Последние десятилетия дали нам значимые исследования по университетскому вопросу в дореволюционной России.
Одним из исследований, охватывающим историю университетов на протяжении всего XIX в., является коллективное издание "Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 г." под редакцией В.Г. Кинелева. Устав 1804 г. сборник рассматривает как органичную часть реформ, задуманных Александром I и "негласным комитетом". Аппарат министерства народного просвещения в это время был невелик и весь сосредоточивался в главном управлении училищ. По идее реформы, каждый крупный город должен был иметь свой университет, который являлся бы центром всего учебного округа. Но становление и развитие университетов сдерживалось из-за недостаточной подготовки студентов и нехватки преподавателей.
В. А Змеев, исследующий высшее образование в дореволюционной России в его развитии, так же считает первые десятилетия XIX века периодом становления университетской системы, создания базы для последующего развития, расширения университетской географии, создания высших учебных заведений в регионах.
Этой же точки зрения придерживается Петров Ф. А. - автор многотомного труда по истории университетов. Непосредственно с создания министерства народного просвещения и издания устава 1804 г. начинает формироваться сеть российских университетов. Устанавливается иерархия учебных заведений, во главе которой стоят университеты. Важнейшим шагом Ф.А. Петров считает утверждение уставом 1804 г. университетской автономии. Устав 1804 г. четко разграничил сферу государства в университетской жизни и сферу самого университета, в пределах которой они могли действовать самостоятельно. Таким образом, был установлен определенный баланс.
А. Ю. Андреев, исследуя влияние Московского университета на общественную жизнь страны, называет начало XIX века удачным стартом формирования университетской системы. И, несмотря на то что положения Устава 1804г. на деле были невыполнимы, сама их декларация имела глубокие последствия для дальнешего развития университетов.
Главной отличительной особенностью становления университетской системы в России А. И. Аврус называет создание университетов исключительно на государственной основе, в отличие от Европы. Университетский устав 1804г. создавался по образцу западноевропейских, поэтому университеты по нему получили «…невиданную по тем временам в тогдашней России демократию…» Из недостатков Аврус А. И. называет то, что не удалось ввести по западному образцу свободу преподавания, из-за нехватки профессоров, и свободу слушания, из-за недоверия к самостоятельности студентов. Так же он признает, что многие положения устава остались на бумаге, так как общая свобода, даруемая университетам не соответствовала окружающей действительности.
Начавшийся уже в следующем десятилетии период реакции ряд авторов результатом событий в Европе: победы в войне 1812-1814 гг., формирование "Священного союза" - заключения договоров с Германией, где в это время имели место студенческие выступления и прихода к руководству университетами консервативных деятелей.
Аврус А. И. называет этот период «настоящим походом против университетов», немалое значение в котором сыграло объединение министерств народного просвещения и духовных дел.
В результате введения нового устава в 1835 г. учебные округа были преобразованы на бюрократических началах. Уваров С.С. был сторонником ограничения университетской автономии, утверждения классицизма как основы общего образования, сословного ограничения в доступе к высшему образованию. Тем не менее, авторы предлагают отказаться от стереотипа о желании правительства подавить высшее образование, о том, что все изменения носили реакционный характер.
Вопреки расхожему мнению, что после 1835 г. университеты были абсолютно лишены своих административных функций и, таким образом, были отделены от среднего образования, Ф.А. Петров считает, что, наоборот, никогда еще среднее образование не было так подчинено высшему. Университетская автономия не была уничтожена новым уставом, а "…была лишь введена в определенные рамки, что позволило университетам сосредоточиться на решении непосредственно научных и учебных задач". Именно ко времени действия устава 1835 г. Ф.А. Петров относит окончательное становление университетской системы в России. В это время формируются основные задачи университетского образования. Складываются кадры отечественной профессуры, формируется студенчество как социальная прослойка.
О. В. Попов анализирует проекты Устава 1835 г., подготовленные ведущими политическими деятелями и их роль в подготовке реформы. Автор отказывается от трактовки Устава 1835г. как однозначно реакционного. Рассматривая проекты и положения Устава, О. В. Попов выделяет позитивные принципы, заложенные в этом документе и приходит к заключению, что Устав 1835г. отражает перемену в общественных взглядах на значение университетов и вполне соответствовал требованиям времени.
От негативной оценки Устава 1835г. и деятельности министра народного просвещения Уварова С. С. отказывается и Виттекер Ц. Х: «…если рассмотреть ее (деятельность) согласно критериям модернизации …то выяснится, что Уваров сделал все необходимое для своего времени. Он заложил основы будущего развития, так как сумел вырастить хорошо образованную и просвещенную элиту…»
Аврус А. И. особенно отмечает двойственность в университетской политике. С одной стороны - стремление вписать университеты в административно-бюрократическую систему страны и, соответственно, детальная регламентация и контроль над их деятельностью, с другой - понимание необходимости развития образования, в том числе и университетского. Именно в этот период были достигнуты значительные успехи в университетском образовании, в ряде университетов начинают формироваться отечественные научные школы. Эти поступательное развитие, прогресс университетов до середины 40-х гг.стало тормозиться во второй половине 40-х гг. Этот процесс Аврус связывает с начавшимися в 1848 г. революционными событиями в Европе. Обстановка в университетах становилась все тревожнее.
Новый университетский устав был дан университетам в 1863 г. Змеев В. А., как и большинство исследователей университетскую реформу называет одним из пунктов Великих реформ, которые «…привели в движение все социальные институты России и не могли не затронуть высшую школу…»
С. И. Посохов говорит об особом значении Устава 1863г., как документа впервые принятого при широком обсуждении общественности.
Р. Г. Эймонтова, автор ряда монографий и статей об университетской реформе 1863г, воссоздает во всех подробностях борьбу «в верхах» по вопросу университетской политики. Автор не ограничивается анализом разработки проекта устава, а представляет сложный и противоречивый курс Александра II, не только рассматривает устав и основные изменения в университетской жизни после реформ, но и разбирает процесс введения новых правил в жизнь. Реформа 1863 г. задумывалась как акт дарования полной университетской автономии. Однако, как выяснилось, общественность ожидала от преобразований гораздо большего, чем царское правительство намеревалось дать. Но отступать было поздно - университетский вопрос уже обсуждался в либеральной печати. Таким образом, "университетская реформа была исторгнута у самодержавия силой демократического натиска". Тем не менее, наиболее радикальные новшества удалось устранить. Как бы то ни было, новый закон об университетах явился немалой уступкой, уступкой властей общественности. Но недооценивать значение устава 1863 г. нельзя. Значительно ослабляется чиновничья опека над университетами. Постепенно восстанавливается университетская автономия, сведенная на нет уставом 1835г.
Авторы сборника «Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 г» так же отмечают незавершенность университетской реформы. На школу была возложена ответственность за "…пагубные лжеучения", распространяющиеся в обществе. Закон был принят, но был отменен раньше, чем успел принести результаты. Устав 1863 г. не смог остановить волну общественного движения, и ответственность за это была возложена на либеральный университетский закон. Соответственно, устав 1884 г. был принят не с целью привнести нечто новое в жизнь университетов, а с целью отменить устав 1863 г.
Змеев В. А. отмечает, что несмотря на практически полную отмену университетских свобод, Устав 1884г. создал необходимые предпосылки для динамичного развития всей университетской системы. В следующие десятилетия «…государственная высшая школа развивалась сбалансировано в направлении повышения качества подготовки специалистов.»
Кроме исследований продолжающих традиции рассмотрения становления и развития российской университетской системы в XIX веке в зависимости от поворотов правительственной политики, последние годы появляется ряд статей по истории высшего образования, вводящих новое понятие «русской модели образования». Коллектив авторов противопоставляет «русскую модель образования» и процесс становления западноевропейской университетской системы, обосновывает особый путь отечественных университетов, который заключается в исключительной роли государства в создании и управлении университетами. ««Речь идет о формировании особого, русского типа университета, подчеркнем, государственного по принадлежности университета, отличающегося целым рядом особых признаков, неизвестных Западу. Среди них - богатая научная насыщенность учебных планов и программ, высокая духовность и гражданственность, наконец, способность на коллективный подвиг в экстремальных условиях, что и породило такие уникальные признаки отечественной высшей школы, как неизбывная внутренняя энергетика и жизнестойкость.»
